Исчезающая в бездне

– Все хотят жить. Но то, что ты сейчас делаешь, нельзя назвать жизнью, ты вся преисполнена… – я начал размахивать руками по кругу, – злости, ненависти и раздражения. Разве это жизнь? – Кому это знать, как не мне. Я сам так живу.

– Ты меня совсем не знаешь! – повторила она слова, сказанные мною ранее. Это правда, мы плохо знали друг друга. Но мне очень хотелось узнать ее поближе.

– Помнишь, как я сказал тебе не тратить впустую часы оживления, чтобы потом не жалеть? – Она не ответила. – Так вот, напоминаю тебе еще раз, как твой смотритель. – Она должна была опомниться, пока не поздно.

– Но ты не смотритель! – крикнула она и стукнула руками по траве. – Какая тебе разница, что я делаю? После полудня ты снова вернешься к прежней жизни со своей матерью-убийцей, а я потеряю сестру. Навсегда.

– Я не вернусь к ней, – сказал я, имея в виду маму.

– Не вернешься?

Я слишком усердно затряс головой, так что у меня закружилась голова.

– Я слишком долго не хотел ничего замечать, но мне надоело прятаться!

– Куда же ты отправишься?

Сперва я должен вернуть Элизию на Палиндромену, пока никто не узнал о том, что произошло. Но я не смогу снова вернуться в Аквариум. Это невозможно. Я боролся за жизнь, которой у меня не было.

– У тебя чудесная семья! – сказал я, чтобы сменить тему. – Вы хорошие люди и не заслужили того, что с вами сделала моя мама! Особенно твоя сестра. Не говоря уже о тебе. Ты не заслужила такой жизни. Скорбь тяжким бременем ложится на тех, кто остался в живых! – Я знал это не понаслышке.

Она судорожно сглотнула, готовая расплакаться.

– Спасибо! – произнесла она, немного успокоившись.

Несколько минут мы молчали.

Так было лучше для нас обоих, но выпитый рагар не давал мне сидеть спокойно.

– Если бы ты не знала, что сегодня последний день ее жизни, что бы ты делала? – спросил я.

Она посмотрела на костер, и на ее лице появилась улыбка.

– Я бы станцевала вместе с ней, хотя я ужасно танцую.

– Да, я помню! – сказал я, вспомнив ее выступление на Весеннем Приливе.

Она бросила на меня гневный взгляд, но я ей улыбнулся.

– Забудь о своих навыках и просто иди к ней. В том, что делают на Палиндромене, есть и хорошее. Между прочим, это была идея моих бабушки с дедушкой, ты знаешь об этом? – Она покачала головой. – Когда они поняли, что можно оживлять живые организмы на двадцать четыре часа, они решили, что можно использовать это для помощи людям. Однако в этой бочке меда была одна ложка дегтя. Заказчик знал, что это последние часы, которые он проведет с любимым человеком. Нельзя наслаждаться оживлением, зная, что вам неизбежно придется проститься.

– Предлагаешь сделать вид, что она не умрет через несколько часов?! – Темпеста убрала волосы, и они темным водопадом упали ей на плечи. Как же мне хотелось к ним прикоснуться!

– Что ты теряешь? Ты можешь либо провести все это время со мной, либо по-настоящему использовать то время, которое у тебя осталось, для общения с сестрой.

– Я точно не хочу провести больше времени с тобой!

Я думал, что она говорит серьезно, но заметил озорной огонек в ее глазах. Она робко улыбнулась.

Мне было досадно, что стоило ей уйти, как мне захотелось немедленно ее вернуть.

Глава сороковая Темпеста

Счетчик запущен: осталось 6 часов 30 минут

Вторник, 05:30

Время. Время – вот в чем всегда была загвоздка.

Как бы мне ни хотелось пропустить слова Лора мимо ушей, он был прав. Время – это все, что у меня осталось. Всего полтора часа вместе с моей семьей. Зачем же его терять?

Я бы хотела и дальше злиться на него, ненавидя за то, что совершила его мать, но у меня не получалось. Было ясно, что он был так же удручен ее злодеяниями, как и мы. Если я когда-либо снова увижу Нессандру, то выскажу ей все, что думаю! А еще я, скорее всего, пущу в ход кулаки!

Прежде чем присоединиться к Элизии у костра, сначала я нашла родителей. Она сидели за маленьким столиком, не отводя глаз от моей танцующей сестры.

– У нас была счастливая жизнь, – сказала я, – мы так любили друг друга.

Мама повернулась на стуле.

– Темпе! – Она протянула ко мне свои руки. – Иди скорее к нам!

Я приставила стул к их столику. Лишь тогда я заметила, что вся мебель, как и барабаны, сделана из костей. Рыбных костей. Вот чего в мире было в избытке. Смерти. Но при этом все на этом острове наслаждались жизнью. Они смогли создать нечто новое на обломках Прежнего мира и преуспели в этом!

– Мы не постоянно горевали, – добавила я. – Разумеется, мы очень тосковали по вам, но Элизия заставляла меня идти вперед. Продолжать жить. Вас, наверное, это не удивляет? – Я рассмеялась, увидев, как Элизия сделала большой шпагат в воздухе, будто она была невесомой, и несколько детей, бегущих за ней, попытались повторить ее движения.

Папа обнял маму и взял меня за руку.

– Мы не сомневаемся, что вы обе поддерживали друг друга, как могли.

– Нам безмерно жаль, что так вышло, – сказала мама, и ее глаза заблестели, – ты же понимаешь, что мы не хотели, чтобы так вышло?