Исчезающая ведьма

Ведьма не умрёт, пока живы её демоны-покровители. Если ведьма хочет положить конец своим страданиям, она должна назвать каждого своего беса по имени и дать ему приказ умереть. Как только последний из них умрёт, испустит дух и она сама.

Гритуэлл

Лошадь Эдварда нервно дёрнула головой на солнцепёке, пытаясь отогнать рой мух, облепивших её глаза. Эдвард отмахивался от них с не меньшим раздражением. По правде говоря, это была не его лошадь. Будь его воля, он давно пустил бы её на корм для гончих, а шкуру сбыл бы кожевнику.

Лучшие годы этой клячи остались далеко позади, её круп прогнулся, живот провис, а бока часто вздымались, когда она переходила на рысь. Но этот старый жмот Роберт считал, что лошадь может спокойно прослужить ещё год, если ездить на ней шагом, а не скакать галопом. Много ли нужно Эдварду для прогулок по окрестностям города? «Лучше не придумаешь!», — кисло подумал Эдвард.

Полуденное солнце напекло ему спину и затылок. Он пытался развернуть лошадь боком, чтобы кое-как устроиться в тени чахлой берёзки, но упрямая кобыла отказывалась повиноваться. Она держала голову в тени и не собиралась двигаться с места. Эдвард оглянулся на дорогу, ведущую в город.

И где только черти носят эту женщину? Кэтлин воображала, что весь мир должен томиться, ублажая её. Она вечно пропадала по каким-то таинственным делам. Кто-то более мнительный заподозрил бы, что она завела себе любовника.

Он уже собирался вернуться домой, когда заметил, как она скачет к нему вдоль берега реки на резвой миниатюрной кобылке, чья развевающаяся каштановая грива отливала красным на палящем солнце. Её лошадь, казалось, намеренно вздёрнула морду, едва приблизившись, словно выставляя напоказ свою молодость и силу перед старой раздувшейся клячей. Это зрелище явно не улучшило настроение Эдварда.

— Я жду тебя уже который час, — попенял он.

Кэтлин раздражённо поджала губы, и солнечный свет безжалостно показал глубокие морщины у её рта. «Кэтлин начинает выглядеть на свой возраст», — промелькнуло в голове у Эдварда.

— Это Леония меня задержала. Она становится несносной. Флиртует с Робертом, словно базарная шлюха.

Эдвард рассмеялся.

— Ревнуешь что ли? Юная Леония знает, как выжать из мужчин все соки. И вряд ли ты вправе её за это винить. Ей было с кого брать пример.

Кэтлин метнула в его сторону гневный взгляд.

— Она определённо водит Роберта за нос.

— Не вижу в этом ничего плохого. Может, это даже её развлечёт. Пусть поиграется с ним. Она упрямая и будет нарочно действовать тебе наперекор. Из этой интрижки можно извлечь пользу, раз она сама не против.

— Ты дурак, если думаешь, что она согласится на это с милой улыбкой, — огрызнулась Кэтлин, замотав головой, словно отгоняя назойливые мысли. — То, как она смотрит на меня, все эти вопросы, которые она задаёт со святой наивностью в глазах, словно видит меня насквозь и расставляет мне ловушку.

— Она ещё ребёнок, что она может знать? Ты — её мать и должна держать её в ежовых рукавицах. Суровая дисциплина, дражайшая маман, вот чего ей не хватает. Сломай её. Пусть боится тебя, как этот сопляк Адам, и она сделает, как ей велено.

Кэтлин закусила губу.

— Если и можно кого запугать, то только не её. Ты же видел, что она сотворила с Беатой.

— Я думал, это ты посодействовала... — удивился Эдвард.

— Мы оба знаем, что Беата должна была уйти, и мне почти удалось уговорить Роберта избавиться от неё. Он уже колебался после того, как она выбила вино у него из рук. Ещё один подобный случай, и всё бы устроилось наилучшим образом. Но Леония... Беата боялась её, и теперь я убеждаюсь, что её опасения были не беспочвенны.

— У Беаты с головой было не в порядке, — возразил Эдвард. — Все эти безумные завывания на луну и неадекватная реакция на воду. — Он наклонился и поцеловал Кэтлин. — Леонию я беру на себя, дражайшая маман, можешь о ней не беспокоиться. Главное, чтобы она не пострадала, когда Роберт отправится в мир иной. Вопрос лишь в том, дражайшая маман, когда это произойдёт? Мой отчим выглядит довольно здоровым для мужчины его возраста, я бы даже сказал, чересчур здоровым. Предупреждаю, я не буду сидеть сложа руки и ждать, пока этот развратник скопытится, оставив нам все свои денежки.