Исчезающая ведьма

Нони и Гюнтер обменялись тревожными взглядами. Бейлиф не приходит по пустякам, значит, случилось что-то серьёзное, убийство или ограбление. Сгонят всех деревенских, чтобы устроить дознание, и это как раз в тот самый момент, когда Гюнтер собирался отужинать.

— Зови его сюда, дочка... быстро, — сказала Нони, вытирая руки о грубый передник.

Она придвинула табурет и указала на него крупному мужчине, закрывшему весь дверной проём. Поднырнув под притолокой и торжественно поприветствовав Нони и Гюнтера кивком головы, он водрузил свой внушительный филей на узкое сиденье.

Вновь обменявшись с Гюнтером взглядами, Нони налила посетителю эля и поставила перед ним на стол. Бейлиф сделал из кружки внушительный глоток и смахнул свисающие с бороды капли.

— Вся эта шумиха из-за преступника? — спросила Нони, слишком взволнованная, чтобы ждать, пока гость сам доберётся до цели своего визита.

Бейлиф покачал головой.

— Меня привели сюда вести от короля.

— Неужто опять французы напали? — Нони испуганно прикрыла рот ладонью.

Бейлиф неодобрительно покачал головой.

— Неужели так сложно дослушать? Все вы женщины одинаковы, не дадите человеку договорить, а уже налетаете со своими расспросами.

— В самом деле, дай человеку договорить, — сказал Гюнтер, ловя себя на мысли, что никогда бы не рискнул сказать это Нони наедине.

Она бросила на него суровый взгляд.

Бейлиф сделал ещё один глоток эля.

— Вводится новая подушная подать. Я должен переписать и зарегистрировать все семьи в здешних домах, подлежащие обложению.

— Сколько в этот раз? — простонал Гюнтер.

— Двенадцать пенсов. Нужно выплатить восемь пенсов к январю, а остальные — до июня.

— Но в прошлый раз было всего четыре пенса, — возмутилась Нони. — Нам и эту-то сумму еле удалось наскрести.

— Сам посуди, — вступил Гюнтер. — Чтобы столько заработать, потребуются недели, и это при условии, что у меня будут заказы, а сейчас их не так много, да и не будет до новой весенней стрижки. — Он окинул взглядом комнатушку. — Если я выплачу означенную сумму королю, то на что я буду кормить семью и чем заплачу за аренду? А ещё камыш и свечи. Король думает, что мы сможем жить впотьмах, так что ли?

— Королю что свиной пердёж, что дыра, в которой вы сидите, всё едино, лишь бы вы платили, — проворчал бейлиф, — И выложить вам придётся побольше двенадцати пенсов. У меня приказ переписать здесь каждую живую душу старше пятнадцати лет.

— Девочке ещё не исполнилось пятнадцати, — поспешила вставить Нони. — Так что остаёмся только мы с Гюнтером, разделим налог на двоих, как и в прошлый раз. — Она подарила мужу робкую улыбку. — По крайне мере, нам пока не надо доплачивать за Рози.

Бейлиф взял кружку с элем и осушил её.

— Теперь всё иначе. Раньше была одна сумма на мужа с женой. Теперь — двенадцать пенсов с каждого мужчины и женщины, с каждого, кто живёт и дышит, без исключения.

Нони уставилась на него, словно не поняла ни слова.

Гюнтер ударил кулаком по столу.

— Пусть не надеются, что мы заплатим. Эта подать — что куриный помёт для богатеев вроде мастера Роберта, с его-то деньжищами, домами и складами, но моя Нони ничего не зарабатывает, мы кормимся тем, что она выращивает на огороде, самим едва хватает, не говоря уже о том, чтобы что-то продать. А как быть людям вроде отца Элис? Он-то с чего заплатит? Он даже арендную плату внести не в состоянии, а Мартин на него тратиться нипочём не станет. Вы должны им сказать, что ни у кого из нас нет таких денег.

Бейлиф поднялся на ноги.

— Зря ты на меня так ополчился. Если не устраивает подушная подать, так это вопросы к королю и Парламенту. Я сам должен заплатить за неработающую жену. У меня на руках ещё три рта — две дочери и тёща. Придётся платить за каждую после переписи. Давно уже руки чешутся выволочь эту старушенцию из дома однажды тёмной ночкой и утопить в ближайшем болоте. По крайне мере, не придётся платить за неё подать или терпеть, как она пилит меня день и ночь. Твоя жена права, вы ещё в более завидном положении, чем некоторые. Будьте благодарны за то, что имеете.

Он остановился, положив руку на щеколду.

— На твоём месте, Гюнтер, я взял бы одну козу и свёл на скотный базар в Линкольне. В любом случае, содержать их зимой, когда они и не доятся — только лишние расходы. Но вам придётся заплатить налог, иначе к вам в дом придут и заберут его силой. И поверь мне, Гюнтер, лучше заплатить, даже если для этого придётся продать своих питомцев, всё лучше, чем отдать свой дом на разорение.

Глава 10