Исчезающая ведьма

— Я никогда не стал бы обвинять женщину в грехах её мужа или распространять сплетни. Мне слишком хорошо известно, как дорого стоит доброе имя. Я навсегда в долгу перед вами за то, что вы не предали огласке то, как я уговорил вас на такие рискованные инвестиции. Я... — Он покраснел. — Дорогая, вы мне не доверитесь?

Теперь, заинтриговав его, я знала — он уже не отступится. Мужчина обожает, когда ему доверяют, иначе им овладевают обида или гнев. Это ли не самый подходящий момент рассказать историю? Я подошла к столу — налить вина нам обоим. Когда я протянула кубок, его пальцы сомкнулись поверх моих, и прошло несколько мгновений, прежде чем он выпустил мою руку.

— Мы уйму времени проговорили о моих делах, — начал Роберт, — вы уже изучили меня лучше, чем моя собственная жена. Но я так мало знаю о вашей жизни до нашей встречи. Дерзну предположить, что это моя вина, уж больно я люблю поболтать за компанию, Эдит частенько меня этим попрекает. Но за последние несколько дней, пока сидел с Эдит, я понял, что ничегошеньки не знаю о вашей жизни до того, как вы появились здесь, даже от чего умер ваш муж. Да я даже имени его не знаю. Мне кажется, дорогая, вы что-то скрываете, и это меня беспокоит.

Я села и, не глядя на него, наконец, начала своё повествование, ту горькую правду, что так долго скрывала. Историю, детали которой полностью не знали даже мои дети.

…Моего мужа звали Уоррик де Фентон. Мне едва исполнилось пятнадцать, когда мы встретились. Я сопровождала родителей на свадьбу соседской дочери, присутствовала на свадебном приёме, помогала ей одеться, потом держала свечи во время венчания. Уоррик был на стороне жениха. Как вы знаете, во время свадьбы стороны жениха и невесты перекидываются скабрезными шуточками, устраивают розыгрыши. А друзья жениха пытаются выкрасть невесту у подружек, прежде чем та доберётся до церкви. Цветочная гирлянда, украшавшая мои волосы, упала на землю. Уоррик подхватил её, прежде чем она была растоптана, но потребовал поцелуй в качестве награды. Естественно, я отказалась, но таков обычай, и в мгновение ока его и мои друзья окружили нас, требуя подарить ему поцелуй. Я не могла долго сопротивляться и сдалась.

Пиршества и танцы продолжались несколько дней, ведь родители невесты были богатыми помещиками и могли себе это позволить. У нас с Уорриком была уйма времени для танцев и совместных прогулок, и, прежде чем гости разошлись, он уговорил отца попросить у родителей моей руки.

Родители сперва приняли предложение с осторожностью, они почти не знали его семью, живущую от нас за много миль, но я умоляла их на коленях, ибо была безнадёжно влюблена в Уоррика. Он казался мне тогда самым очаровательным мужчиной на земле. Уоррик поклялся моим родителям, что постарается наполнить каждый час моей жизни радостью и счастьем. Наконец, отец с матерью дали согласие, и, едва отгремела первая свадьба, как за ней следовала вторая, слишком поспешно, как впоследствии выяснилось.

Поначалу всё было так, как он и обещал. Его отец подарил нам один из своих домов, и после смерти отца Уоррику предстояло унаследовать все его владения. Первое время мы почти не расставались, но уже тогда я начала замечать жестокие черты его характера.

Он высмеивал и унижал слуг на потеху своим друзьям, а однажды отнял у соседского ребёнка кошку и утопил прямо у него на глазах. Кошка, видите ли, испугала его лошадь, когда выбежала на дорогу, спасаясь от гончих. Самой большой страстью Уоррика была охота. Никогда он не был счастливей, чем в седле, с соколом на перчатке, в сопровождении своры псов.

Я старалась не обращать внимания на тёмные стороны его натуры, отказываясь видеть недостатки в человеке, которого любила. Признаюсь, я была слаба и наивна. Я всё бы отдала за то, чтобы Уоррик любил меня так, как любила его я. День казался раем, когда он мне улыбался, и превращался в ад, стоило ему нахмуриться.

Между нами всё было прекрасно, пока мой живот не раздулся от плода нашей любви. Я тут же стала предметом его насмешек. «Моя жена — знатная свиноматка, — сказал он однажды перед слугами. — Вам следует месить ей еду в колоде с другими свиньями. Надо бы нам кинуть в неё несколько копий, потренироваться в охоте на кабана». Слуги вымученно смеялись, боясь его прогневить.

Всё время, что я носила нашего сына, Уоррик не прикасался ко мне и не звал в свою постель, я была ему противна. Он даже не скрывал, что частенько наведывается в деревню, поразвлечься с селянками. Я молчала, молилась и надеялась, что, когда родится ребёнок, между нами будет всё, как и прежде.

Но этому уже не суждено было случиться. Я была нечиста в его глазах, и хотя он изредка и навещал меня в постели, когда поблизости не было подходящей женщины, чтобы удовлетворить похоть, его звериные ласки были для меня сущим наказанием. Но, даже не желая меня больше, он безумно ревновал, стоило мне проявить нежность к сыну. Всегда находил предлог, чтобы поиздеваться над мальчиком.