Исчезающая ведьма

Перед ним возникло прекрасное лицо Кэтлин, её улыбка, которой она приветствовала его всякий раз, когда он появлялся на пороге их дома. Он уже и не помнил, когда хоть кто-нибудь улыбался в его собственном доме, не говоря уже о том, чтобы при виде него. Краткий визит не повредит. Это всего-навсего банальная вежливость — проходя мимо, зайти узнать, как дела. Он не задержится. Даже не присядет.

Роберт окинул взглядом длинную улицу. Темно и пусто, только пара бродячих псов рычит друг на друга из-за каких-то объедков. Ставни окон Мод плотно закрыты от холода, хотя это не значит, что она не подглядывает через щёлку. Роберт в последний раз оглянулся, проверяя, что на дороге никого нет, и постучал в дверь.

Диот немедленно отворила.

— Благодарение Небесам, вы пришли, мастер Роберт. Теперь госпоже станет легче, она в таком состоянии.

— Она больна? — забеспокоился Роберт.

Не дожидаясь ответа, он протиснулся мимо старухи в маленький зал. Кэтлин сидела у очага, обеими руками сжимая дымящуюся кружку эля с пряностями. Лицо бледное, губы сухие.

— Роберт, слава Богу. Я так волновалась.

Роберт за пару шагов пересёк комнату, неловко опустился перед ней на колени и обхватил руками ладони.

— В чём дело? Что случилось? Вы словно призрак увидели.

Он чувствовал, как дрожат её пальцы. Казалось, их не согрела даже горячая кружка. Он забрал её у Кэтлин и принялся осторожно массировать руки.

— Я думала, он причинил вам вред, Роберт.

— Кто? Кто мог причинить мне вред? 

Роберт начинал испытывать тот же страх, как, казалось, и Кэтлин. Его сборщика арендной платы жестоко убили. Может, теперь кто-то грозит сделать то же и с ним?

— Монах... Страшный тип с ужасающим голосом. Он приходил просить милостыню к нашей двери. Я отдала ему всё, что могла... но потом он назвал ваше имя, Роберт. Кажется, он искал вас. Я сразу же захлопнула дверь.

Она вцепилась в его плечо.

— Роберт, я так испугалась за вас, а потом со двора прибежала Леония, она нашла... нашла мёртвым щенка, которого вы подарили. Посмотрите сами.

Роберт отпустил Кэтлин, хотя и неохотно, с трудом встал и поплёлся на тёмный двор. Мелкий дождь кружил на ветру, но Леония словно не замечала сырости или холода. Она присела на мокрых камнях, тыкая во что-то, лежащее на земле у ног.

Роберт снял со стены фонарь и поднял над тёмной кучей. Остекленевшие глаза собаки блеснули от света, и он сразу понял, что в них нет жизни. Трогать животное не хотелось, но он заставил себя взять двумя пальцами лапу и перевернуть щенка на спину. Он опустил фонарь. По животу и горлу расплылось бурое мокрое пятно, но не от дождя, намочившего шерсть. Это кровь.

— Видно, кто-то ударил его ножом, — сказала Леония. — Четыре раза. Я посчитала. Смотрите!

Она расправила маленькой рукой окровавленную шерсть и ткнула пальцем в глубокий прокол на горле щенка.

— Не трогай его! — рявкнул Роберт, и Леония взглянула на него с лёгким недоумением.

Пальцы у неё были испачканы алым.

Роберта потрясло не только жестокое нападение, но и спокойствие детского голоса, в котором слышалось любопытство, а не огорчение. У него не было времени возиться с детьми, хнычущими по малейшему поводу, но, не имея своих дочерей, он всегда считал, что девочкам полагается визжать даже при виде мыши, не говоря уже о зверски зарезанном щенке.

Он поднял девочку на ноги, встревоженно огляделся в темноте, но ворота, ведущие в переулок за домом, были заперты, а двор слишком мал, чтобы в нём мог кто-то спрятаться.

— Тебе лучше пойти в дом, детка. Не следует оставаться здесь одной после... после этого.

В этот момент к ним торопливо приблизилась Диот, обняла девочку, крепко прижимая к необъятной груди, и повела в дом.

— Идём наверх, я принесу тебе вкусный поссет, он поможет уснуть. — Она обернулась к Роберту и покачала головой. — Я знала, что та лиса не к добру, но что же это творится — сделать такое с беззащитным пёсиком?

— Он не был беззащитным, Диот, — возразила Леония. — Он кусался. Он меня больно кусал!

— Тем хуже, — сказала Диот. — Если можно ударить ножом собаку, которая защищается, то что будет с нами? Нас всех зарежут прямо в постели.

Роберт, несколько встревоженный, вернулся в зал, где Кэтлин так и сидела у очага. Он прошёл к стоявшему в углу умывальнику и принялся тереть в воде руки, снова и снова, как будто старался вымыть из памяти вид детских окровавленных пальцев.

До него наконец-то дошли слова старухи, и он обернулся к Кэтлин.

— Диот сказала что-то про лису.

Кэтлин поднялась и протянула ему льняное полотенце, чтобы вытереть мокрые руки.

— Несколько недель назад она нашла мешок с дохлой лисой. Лиса была обезглавлена, а на морду повязан барвинок — так она говорит. Диот уверена, что это угроза. Эдвард заверил меня, что это просто мальчишки балуются, но после сегодняшнего... Роберт, я думаю, Диот права. Это предупреждение. Должно быть, это тот монах. Но я не понимаю. Почему он вам угрожает, Роберт? Он зол на вас?

Роберт смущённо провёл рукой по волосам.