Исчезающая ведьма

— Стой, где стоишь, — отрезал он. — Не хватало ещё, чтобы ты сбежала и предупредила соседей. — Лишь тогда он поднял голову, увиденное привлекло его внимание. — Побудь здесь, дорогуша, — повторил он, на этот раз почти под нос.

Нони бросила испуганный взгляд на Гюнтера и попятилась, натолкнувшись на кроватку, где спал их сын. От толчка Коль проснулся и забился в дальний угол, широко открыв глаза и с ужасом глядя на огромных незнакомцев.

— Так значит, тебя зовут Гюнтером? — живо сказал пристав. — Род занятий — лодочник, верно?

Гюнтер молча кивнул. Это из-за убийства Тома? Нет, иначе пришёл бы комендант или шериф Линкольна, расспросить его об этом деле. Может, что-то связанное с грузом. Может, они заявят, что груз краденый или за него не заплатили пошлину? Сердце бешено заколотилось, когда он постарался припомнить все грузы, что перевозил за последние несколько недель.

— В чём меня обвиняют?

Пристав поднял руку, прижимающую к столу пергамент, тот сразу же скрутился в свиток, будто бы специально, чтобы скрыть содержимое.

— Что, совесть заела? В каких делишках ты замешан? Контрабанда? Сбрасывал часть груза в реку?

— Ничего такого... я не делал.

— Да-да, я знаю, все вы невиновны, словно ангелы, — устало сказал пристав. — Все так говорят. Ты, лодочник, готов обчистить слепого монаха до последнего фартинга, а потом будешь божиться, что подал ему милостыню. Ты, видно, нарушал закон так часто, что тебя стоило бы вздёрнуть дюжину раз, хотя даже после этого за тобой ещё останутся нераскрытые преступления. Но на этот раз не волнуйся. Я здесь не для того, чтобы расследовать твои тёмные делишки. Моё дело касается подушного налога.

Слова гнева и возмущения так и распирали Гюнтера, ещё миг, и он уже не сможет сдержаться, чтобы не выплеснуть их на пристава.

Должно быть, Нони увидела ярость на лице мужа и поспешно прошептала:

— Гюнтер, пожалуйста, не надо!

Гюнтер знал, что, предостерегая его, жена совершенно права. Жизненный опыт давным-давно научил его, что препираться с людьми, обличёнными властью, это значит обрушить на свою голову вдвое больше неприятностей. Он с трудом, почти задыхаясь, проглотил обиду и постарался говорить почтительно.

— Господа, я знаю, что не заплатил на Рождество всё, что положено, но из-за плохой погоды и восстания во Фландрии сейчас очень трудно найти грузы. Долго искать, но мы тщательно ищем. Грядущей весной будет больше работы... Я могу сейчас заплатить немного, но это не покроет моего долга. У меня сейчас столько нет... Просто мне нужно немного времени. К июню, во время следующего сбора налога, вы получите всю сумму.

Произнося это, Гюнтер мог поклясться, что пристав едва слушает. Он замахал на Гюнтера рукой, чтобы заставить умолкнуть.

— Я что, похож на сборщика налогов? — с презрением в голосе сказал пристав. — Но раз уж ты сам заговорил об этом, ты должен знать, что из-за людишек вроде тебя, которые отказываются уплатить долги в декабре, Парламент назначил следующую выплату на двадцать первое апреля. Предлагаю тебе побыстрее найти работу, потому что у тебя осталось меньше месяца, чтобы выплатить весь долг.

Гюнтеру показалось, будто у него из-под ног вышибли пол. Он заметил потрясение на лице Нони. Они заплатили на Рождество лишь четверть налога вместо требуемых двух третей. Нони и так достаточно переживала, как им удастся рассчитаться с долгом к июню, но Гюнтер всё время пытался успокоить её тем, что к тому времени работы станет больше. Но наскрести денег и заплатить оставшийся долг в течение месяца? Это невозможно.

Он смутно понимал, что пристав в это время что-то говорит, и с трудом заставил себя сосредоточиться на его словах.

— ...проверка записей. Предполагалось, что бейлиф Гритуэлла должен предоставить список всех мужчин и женщин из каждой семьи, за которых требуется заплатить налог. Но если это, — и он щелкнул пальцем по свитку, — достоверный список, то, должно быть, Гритуэлл постиг какой-то ужасный мор, или, может, всему виной французские пираты, забравшиеся далеко вглубь страны. Согласно этому документу, за последние два года половина населения этой деревни куда-то исчезла, причём по большей части — женщины. Как ты можешь это объяснить?

— Я не... Я не могу...

— Кажется, никто в округе не может. Как странно. Но не стоит переживать, бейлифа уже арестовали. Осмелюсь предположить, что несколько дней в Линкольнской тюрьме развяжут ему язык, и он поспешит поведать, кто в деревне подкупил его, чтобы не внёс в этот список чьих-то сестёр, матерей и дочерей. А тем временем я уполномочен провести тщательную перепись, осмотрев каждый дом, а также каждый хлев или сарай, чтобы найти тех невидимых женщин. Итак, начнём отчёт с тебя, хорошо?

Гюнтер заставил себя не сводить глаз с широкой груди пристава и не смотреть на низенькую дверцу за бочкой, он молился, чтобы Нони и Ханкин тоже не оплошали. Он надеялся, что Рози убежала и теперь прячется, как он и велел, если даже она не поняла, зачем это нужно.