Исчезающая земля

— Мне за шиворот задувает; ветер — что нож ледяной. Вроде минус небольшой, а кажется, вот-вот помрешь от холода. — Долгие годы после того, как Наташа с Юрой переехали в Петропавловск, ее мать жаловалась на высокий уровень преступности в городе, но, столкнувшись с сельской полицией, нашла другие поводы для причитаний. Погоду, например.

То, о чем молчала мать, было куда хуже того, о чем говорил брат. Мать вынашивала в голове собственные печальные теории. Когда похитили сестер Голосовских и Наташа упомянула их в телефонном разговоре с матерью, та удивилась:

— Теперь тебе интересно, да?

— Как это понимать? — откликнулась дочь, хотя все и так было ясно. Мать смолчала. Прошла минута. Наташа продолжила: — Значит, ты слышала новости. Страшно, правда?

— Теперь тебе страшно, — ответила мать. — Да, страшно. Их фотографии висят на почте. Но ты-то уже знаешь, что такое случается.

— Какое «такое», мама? — Мать будет поносить полицейских, подозревать соседей, представлять, как младшую дочь увезли и убили, но ни за что не признает, что Лиля сбежала от нее. — Они же дети. Одна из девочек всего на год старше Левы. Их похитили, — сказала Наташа. — А Лилю — нет.

Мать вздохнула. От ее дыхания в трубке зашуршало.

— Скажи, что купить Юле с Левой к школе, — попросила мать и добавила: — Убили девчонок, точно тебе говорю. На плакатах ничего не сказано о похищении. Таша, давай не будем об этом. Что мы можем сделать? Ничего.

И больше Наташа не упоминала газетные заголовки в разговорах с матерью. Она так и не узнала, как капитан местной полиции говорил с мамой тогда, несколько лет назад, и что соседи рассказывали о ее семье, стоя в очереди в продуктовом магазине.

Лева с Юлей пронеслись мимо и лихо зашли на новый круг. Мать начала было:

— Перчатки…

Наташа помахала кому-то рукой, подзывая к себе.

— Прости, мам, — на эвенском сказала она и продолжила по-русски: — С Новым годом! Рада тебя видеть. Это моя мама, Алла Иннокентьевна, а это мой брат Денис. Они приехали погостить…

— Из Эссо, — закончила мать.

— Мама, это Анфиса. Наши сыновья учатся в одном классе. — Наташа познакомилась с соседкой, блондинкой с кошачьей грацией, на автобусной остановке, потом они виделись на школьных концертах. Какое счастье, что Денис молчит и не позорит ее! Он посмотрел на незнакомку и поздоровался, на этом все.

— Как здорово, что вы тоже здесь! — воскликнула Анфиса. Из-под зимней шапки выглядывали идеально прорисованные брови. — Мы несколько дней из дома не выходим. Смотри, они нашли друг друга, — кивком головы приятельница указала на лед.

Наташа обернулась — мальчики катались с другими шестиклассниками. Юлька скользила за ними следом; она так старалась не отставать, что разрумянилась. Наташа позвала ее, но дочь либо не услышала, либо сделала вид, что не слышит.

— Юра дома? — спросила Анфиса.

— Возвращается в марте.

— Как чудесно, что к тебе приехали родственники. — Анфиса улыбнулась Наташиной матери. — Хотя Наташа очень сильная и со всем справляется, уверена, она вам очень рада. Вы часто бываете в Петропавловске?

— Только на Новый год. Наташа с детьми приезжает к нам на лето, — ответила Алла Иннокентьевна. — Раз в год вполне достаточно. Работа не дает соскучиться: я руковожу культурным центром у нас в селе. В Петропавловске слишком суетно.

— Как я вас понимаю! — согласилась Анфиса. — Я сама выросла на севере.

Наташа удивленно посмотрела на соседку.

— А я и не знала.

— Да. В Палане. Сюда переехала, когда Миша родился.

— Лучше жить подальше от крупного города, — сказал Денис. — В маленьком безопаснее. Во время Олимпиады в Лондоне инопланетяне наблюдали за людьми. Есть фотографии. В небе три огонька в ряд.

Наташа закрыла глаза. Сосредоточилась на том, как крепко ботинки коньков держат щиколотки, как термобелье обхватывает бедра. В груди забилось тихое отчаяние. Но не злость.

Она открыла глаза и снова посмотрела Анфису. Та схватила ее за локоть и сказала:

— Приходите ко мне в гости на неделе. Мальчишки поиграют, а мы часок-другой посвятим себе.

В ее кошачьей улыбке было что-то заговорщическое, знакомое, тайное, что сообщало Наташе: она не одинока.

Анфиса с Наташей жили в одном доме, но в разных подъездах. Спустя два дня после встречи на катке Лева тяжелой походкой чапал по парковке в сторону двери.

— Не торопись, — попросила Наташа. Она держала Юлю за руку, помогая дочери обходить сугробы. Под мышкой несла коробку конфет: ассорти молочного, темного и белого шоколада в форме ракушек.

Сын проскочил нужную дверь и вернулся, когда Наташа его позвала. В воскресенье они с Анфисой обменялись телефонами и с тех пор переписывались: сначала дежурные «привет» и «как дела», потом шуточки, мемы; Анфиса прислала селфи, где она хмурит брови, а рядом бутылка «Советского» шампанского. Днем она написала, что ждет их с Левой в гости. «Мише не с кем тусить. Мне тоже». Через пятнадцать минут Наташа написала, мол, извини, мы пытаемся вырваться, но дочь… Анфиса велела взять Юльку с собой, лишь бы пришли поскорее.