Исчезновение Эсме Леннокс

Эсме чуть сдвинулась в кресле. Оно было обито плотной коричневой тканью, однако подлокотники уже слегка истерлись, а снизу что-то неприятно покалывало даже сквозь платье. Эсме снова заерзала, и мать строго взглянула на нее. Эсме хотела было показать ей язык, но вовремя передумала. И зачем ее сюда привели?

Разговор в гостиной шел о намеченном празднике, о том, как трудно собрать в Эдинбурге достойных гостей, о молочной лавке, где продают самые свежие сливки. Эсме честно пыталась слушать. До сих пор она молчала; наверное, пора и ей принять участие в беседе. Китти сидела на диване рядом с матерью и уже умудрилась не раз открыть рот, хотя бог знает, что умного она могла ввернуть о покупке сливок. Миссис Дэлзил упомянула о том, как Джеймс поранил лоб – наткнулся в тумане на ветку. Эсме замерла, позабыв все, что собиралась сказать.

– Тебе было очень больно, Джеймс? – спросила мать Эсме.

– Ничего страшного, – ответил он. – Уверяю вас, бывало и хуже.

– Надеюсь, до праздника заживет. Ты помнишь, что это было за дерево? Возможно, стоит сообщить властям?

Джейми откашлялся.

– О да, это очень опасное дерево. Я непременно сообщу о нем властям. Благодарю вас – прекрасная мысль.

Эсме огляделась, раздумывая, куда бы поставить чашку. Ни столика, ни тумбочки рядом не было. Может, на пол? Щеки у нее горели. Она бросила взгляд на паркет, измеряя расстояние от подлокотника кресла до пола. Далеко. И неизвестно еще, сможет ли она удержать чашку на блюдце и не уронить. Не хватало только разбить любимую чашку миссис Дэлзил. Китти и мать поставили свои чашки на столик перед диваном, а ей куда? Эсме понемногу приходила в отчаяние. Она еще раз огляделась, в надежде обнаружить стол по другую сторону от кресла, и вдруг рядом возник Джеймс.

– Позвольте взять вашу чашку? – спросил он и протянул руку.

Эсме опустила чашку ему на ладонь.

– Ох, спасибо.

Он подмигнул ей, и Эсме заметила, что миссис Дэлзил бросила на них острый, как нож, взгляд.

– Скажите, миссис Леннокс, – обратилась миссис Дэлзил к матери Эсме чуть громче, чем обычно, – чем займется Эсме, когда окончит школу?

Эсме вспыхнула от унижения. Почему ее не спросили прямо? Она что, немая?

Эсме открыла рот, не представляя, что скажет, и вдруг услышала свой голос:

– Я отправлюсь в путешествие. Хочу посмотреть мир.

Эти слова ей очень понравились.

Джейми зафыркал от смеха и сделал вид, что кашляет. Китти ошеломленно воззрилась на нее, а миссис Дэлзил даже взглянула на Эсме сквозь очки, смерила ее взглядом от кончиков туфель до точки где-то надо лбом.

– Неужели? – протянула миссис Дэлзил. – Что ж, скучать вам не придется.

Мать Эсме со звоном опустила ложечку на блюдце.

– Эсме… – запинаясь, начала она, – слишком молода… У нее несколько… необычные взгляды на…

– Понимаю. – Миссис Дэлзил взглянула на сына, который смотрел на Эсме.

В ту же секунду Эсме увидела Китти. Сестра посмотрела на Джейми и тут же опустила глаза. Шея Китти медленно краснела, губы сжались в тонкую линию. Эсме застыла, потом подвинулась к краю кресла и встала.

Все взгляды тотчас обратились к ней. Миссис Дэлзил нахмурилась и снова потянулась за очками. Эсме вышла на середину комнаты.

– Можно мне поиграть на вашем рояле?

Миссис Дэлзил склонила голову набок и прижала два пальца к губам.

– Конечно, – разрешила она, бросив напоследок взгляд на сына.

Джеймс вскочил на ноги.

– Я покажу, где у нас рояль, – сказал он.

Когда дверь за ними закрылась, он прошептал:

– Ты ей понравилась!

– Ничуть не бывало. Я для нее сам дьявол во плоти.

– Глупости. Это моя мать. Уж я-то знаю… Нам сюда.

Они вошли в комнату, окна которой снаружи были облеплены листьями, отчего стены казались зеленоватыми. Эсме села на табурет и пробежала пальцами по черной деревянной крышке и золотым буквам, которые сложились в слово «Стейнвей».

– Вряд ли это что-то значит, – сказала она и открыла крышку.

– Совершенно ничего не значит, – ответил Джейми, опираясь о рояль. – Ты права. Я выберу, кого захочу.

Он смотрел на нее, приподняв уголки губ в улыбке; светлые волосы падали ему на глаза, и она вдруг подумала: каково это – выйти за него замуж? Она попыталась вообразить себя в этом большом доме с его темными стенами, с комнатными цветами, с винтовой лестницей; подумала о комнатах наверху: одна будет ее, другая, рядом, – его, и поняла, что действительно может получить все это. И стать Эсме Дэлзил.

– Это неважно, – сказала она, не поднимая глаз, – потому что я никогда не выйду замуж. Ни за кого.

Джеймс рассмеялся:

– Неужели?

И сел рядом с ней на табурет, близко-близко.

– Вот что я тебе скажу, – прошептал он ей на ухо, и Эсме замерла, не сводя глаз с заклепок на подставке для нот, с последней буквы «й» в «Стейнвей», с острой складки на мужских брюках. Она никогда не сидела рядом с мужчиной. От него исходил резкий аромат какого-то одеколона и чистой кожи. Не так уж и неприятно.

– Из всех девушек на свете, – произнес Джеймс, – ты лучше всех подходишь для семейной жизни.

Такого Эсме не ожидала. Едва переводя дыхание, она взглянула ему в глаза:

– Правда?