Исчезновения

– Мы… не общались до недавнего времени.

Я не убедил ее. Мое терпение на исходе.

– Мне нужно связаться с ее семьей. Если бы вы могли сказать мне, где их найти… – Я делаю шаг вперед.

– Не знаю, где они, – отрезает она и закрывает дверь перед моим носом.

Слышу щелчок замка – простого, такие я взламывал сотни раз до этого. Я почти уверен, что она лжет, и раздумываю, не ворваться ли к ней и не накачать ли хлороформом, который находится в моем кармане. Я мог бы отвезти ее в один из городов-побратимов и собрать новую Добродетель, посмотреть, сколько Виктор сможет за нее получить.

Вместо этого отворачиваюсь с усталым вздохом. Слишком много усилий для такой ворчливой старой кошелки. Мне нужен кто-то юный, тот, который ближе к детству, когда жизнь легка, беззаботна и радостна. По крайней мере, такой она должна быть.

Еще раз смотрю на окно Айлы.

Поднимаю воротник пальто, чтобы спрятать лицо, и возвращаюсь к железнодорожной станции. В голове плещутся мысли о Джульет, и я не могу вспоминать несколько ярких мгновений моей юности без того, чтобы не думать о единственном человеке, подарившем их мне: девочке, в которую я влюбился, когда мне было всего десять лет, – в нее и больше ни в кого и никогда.

Матильда.

Лучшая подруга Джульет.

Моя маленькая рыжая птичка.

Я пригибаю голову на ветру и чувствую, как снова возвращается легкая хромота, когда начинаю идти быстрее.

Даже сейчас я все еще люблю ее. С той самой бесконечной зимы, когда мне было десять лет и моя приемная мать Элеанор не выпускала меня на улицу. Я сидел весь день у окна, хотя от жара огня запотевали стекла. Мир за ними начинал казаться всего лишь размытой фотографией.

Но потом однажды Джульет и Матильда заскочили через парадную дверь, а я не повернулся, чтобы посмотреть, как они стряхивают снег с волос. Их щеки раскраснелись там, где кожа встретилась с морозом, и они обе были так полны жизни. Я продолжал рассматривать свою энциклопедию о птицах и подпрыгнул, когда Матильда подошла ко мне сзади.

– Тебе нравится наблюдать за птицами? – спросила она вежливо. – Джульет сказала, что ты следишь за ними из окна.

На мгновение я утратил дар речи.

– Да, – наконец сказал я. – Но зимой их часто не увидишь.

– Какая твоя любимая?

– Матильда! – спустился к нам голос Джульет, она была уже на полпути вверх по лестнице.

– Иду! – крикнула Матильда в ответ.

Но вместо этого выжидающе повернулась ко мне.