Исчезнут, как птицы

Дело было в том, что к Гостеву повадилась ходить секретарша из треста. Однажды в столовой он помог ей найти потерявшуюся серьгу. Вместе ползали по полу. Стукнулись лбами. Ну, посмотрели друг на друга, улыбнулись. Она была такого же возраста, как он. Может быть чуть старше. Потом как-то у стенда передовиков социалистического соревнования она окликнула его: «Молодой человек! Не поможете фотографию повесить?» Он обернулся. Они узнали друг друга. Он с улыбкой к ней подкатил (был в хорошем настроении, уже не помнил из-за чего): «Конечно! С удовольствием!» И она потом, через неделю, с удовольствием подошла к нему и поведала: «Вы знаете, купила себе магнитофон, а слушать совсем нечего. Вот только одна кассета. (Она протянула её ему, чтобы он смог в руках подержать, убедиться: да, действительно кассета.) Гоняю её туда-сюда. Запись старая. Уже надоела. У вас нет чего-нибудь посовременнее?» Ну, было у Гостева «посовременнее» – что ж тут такого? Принёс послушать. Её восторженный ответ после прослушивания ошеломил Гостева: «Какая прелесть! Слушай, у нас с тобой вкусы сходятся! Ты мне на чистую не перепишешь?» Сделал, как попросили, немного уже задумавшись над тем, зачем он всё это делает. Она протянула ему плитку шоколада в виде вознаграждения и, не принимая его вполне законных возражений, что, мол, неудобно, зачем это и «я же не девушка, в конце концов», мило улыбаясь, сказала ему: «Говорят, мужчин надо подкармливать». Он аж присвистнул, но тихо так, про себя, и поделился своими сомнениями с «другом». А «друг» уже кое-что знал. Потому и спросил: «Налаживаешь контакты?» – «Да брось ты… – обиделся Гостев. – Я же серьёзно!» – «Куда уж серьезнее… – заметил «друг». – Тут не брось, тут «возьми, пожалуйста!» – и широкой улыбкой растянул свою смешливую бороду. – «Ладно», – подумал Гостев и… подарил ей шоколадного зайца в фольге, первое, что на глаза попалось. Она – тут же кассету ему новую записать, а другую, с записью, – в подарок. «Что ей нужно?» – спрашивал Гостев «друга». «Друг», закрывая лицо руками, хохотал. Она пришла к нему в отдел и, поздоровавшись с удивлённым Иваном Петровичем, вся сияющая, положила на стол Гостеву книгу: «Мне давали почитать. Какой-то совершенно умопомрачительный роман. Все за ним так охотятся… Во всяком случае мне понравилось. Интересно узнать твоё мнение. Хорошо?» Гостев, не глядя на заглавие, положил роман в ящик стола и быстро вывел её из кабинета. В следующий раз она принесла пластинку. «Я сейчас!» – выкрикнул Гостев из-за стола, едва завидев её на пороге, и быстро вышел в коридор. Закрывая за собой дверь, он увидел, как Иван Петрович прыснул в разложенную на столе миллиметровку. Хорошо ещё, что никого больше не было в отделе. «Ладно», – успокаивал себя Гостев. Как-то раз, при очередном обмене подарками, она спросила его: «Что ты любишь больше всего на свете?» Он вдруг ответил: «Корабли». – «Какие корабли?» – удивилась она. «Парусные. Модели», – пояснил он. – «Почему парусные? Почему модели?» – «Потому, что их можно склеить самому, потому что у них паруса, потому что они уплывают!» – выпалил он. – «Тогда я тоже буду любить корабли», – мечтательно сказала она. Гостев не сдавался. Она ему – мужской одеколон, «знаешь, очень приятный запах, такой несколько терпкий». Он ей – духи. Молча. Она ему говорила: «Ты такой хороший… – губы её подрагивали в поисках эпитета – … как корабль». Гостеву становилось тоскливо. «Что ей нужно?» – спрашивал он. – «Ты словно с другой планеты», – говорил ему друг, устав смеяться. – «Да нет, вроде бы с этой», – вздыхал Гостев.

Под Новый год у него оказалось две ёлки. Он в двух местах себе заказал, чтобы хотя бы в одном из них получилось. Одну лишнюю надо было кому-то предложить. «Другу»? У него есть. Он посоветовал: «Вот ей в самый раз. У неё-то, наверное, нет?» – «Смеёшься?» – спросил Гостев, но предложил. Она очень обрадовалась и с радостью согласилась приехать к Гостеву домой, чтобы её забрать. Он встретил её вечером, сразу на автобусной остановке, придерживая руками еловое туловище, чтобы оно не завалилось от порывов ветра. Она несколько растерялась; не ожидала его здесь увидеть, думала, что до квартиры его дойдёт. Он, пока она соображала, что предпринять, потянул её на автобус, шедший в обратную сторону. «Ты меня проводишь? – спросила она. – Понятия не имею, как её поставить. И где?.. Комната такая маленькая». – «Конечно», – сказал он и с трудом запихнул её и ёлку на заднюю площадку, отбиваясь от проворных локтей желающих уехать, прикрывая глаза от холодных еловых иголок. «А ты?» – крикнула она ему вместе с морозным лязгом наконец-то закрывшихся дверей. Он только руками успел развести на прощание – что, мол, я, толпа не пускает.

– Тебе бы ещё надо было сплясать перед дверью, – заметил «друг», выслушав рассказ Гостева об отдаче ёлки.

– Зачем? – удивился Гостев.

– Чтобы отпраздновать свою победу.

– Ну хамить-то вроде не надо…

– А то, как ты поступил, разве не хамство?

– В чём же здесь хамство? Я человеку ёлку к Новому году обеспечил. Где бы она её искала?