Исчезнувшая сестра [litres]

– У матери через неделю день рождения. Вы ее любимая актриса, и она будет счастлива, если вы ей позвоните и поздравите.

Вероника согласилась. Но добавила к этому свое:

– Если будет к месту, я сама ей тогда предложу поговорить с отцом Евгением.

13

В свой день рождения Ольга Марковна проснулась раньше меня. Когда я встала и вышла в коридор, то услышала ее голос на кухне. Было похоже, что она была зла на весь белый свет. Я решила пока подождать с поздравлениями и пошла принимать душ. Когда же я вышла из ванной, матери дома не оказалось. Теперь она стала ходить в магазин сама, и я подумала, что она ушла за покупками.

Ольги Марковны долго не было, а когда она вернулась, то я не увидела у нее в руках ни продуктовой сумки, ни магазинных пакетов. А в ее взгляде не мелькнуло и фотона приветливости при встрече со мной в коридоре. Она мельком посмотрела на меня, переобулась в домашние тапочки и сразу же пошла на кухню. Я подождала, оставаясь в коридоре, позовет ли она меня к себе. Но этого не последовало, и я сама пошла к ней.

Увидев меня, мать напряглась. Ее взгляд пробуравил меня насквозь, но я уже перестала на такое реагировать. В руках Ольга Марковна держала кастрюлю, и я подумала, что она собирается варить себе перловку, которую часто ела на завтрак.

Шагнув к ней, я увидела в кастрюле множество стеклянных осколков. Один из них был довольно большой, и я узнала в нем часть ее любимого хрустального стакана, который она очень берегла и потому редко им пользовалась. Значит, она утром разбила этот стакан, а осколки собрала в подвернувшуюся под руку кастрюлю. Но не успела я открыть рот, чтобы на это отреагировать, как мать закричала на меня:

– Что ты все ходишь за мной?! Оставь меня наконец в покое!

И я отправилась обратно в гостиную, чтобы вернуться к переводу, которым тогда занималась. Прошло какое-то время, и в гостиную вошла Ольга Марковна. Ее взгляд заметно подобрел. В руках у нее был склеенный стакан.

– Вот, смотри, как получилось, – сказала она с гордостью. – По-моему, хорошо. Трещин почти не видно.

– Да, неплохо, – сдержанно отреагировала я. Бывали случаи, когда мать что-то хвалила притворно, чтобы испытать меня на честность, и если я ей поддакивала, то обличала меня в лицемерии.

– Ну не обижайся на меня, – сказала она. – Я была зла на себя. Этот стакан всю жизнь со мной. Его нельзя разбивать, а я разбила. И клей у меня еще засох. Пришлось идти за клеем. Но в нашем чертовом районе разве найдешь клей для стекла! Пришлось ехать на рынок. Пока автобус ждала, пока на рынке палатку с хозтоварами нашла, день и прошел.

И только я собралась ей сказать, что ее день рождения еще только начался, и поздравить ее с ним, как в коридоре зазвонил телефон. Мать осторожно поставила свой драгоценный стакан на стол и пошла взять трубку.

Я слышала через оставшуюся открытой дверь, что и как она говорила.

Сначала недоверчиво:

– Да, это я.

Потом растерянно:

– Здравствуйте.

Вероника! Это должна быть она, кто же еще? Так оно и оказалось.

Затем, по всей вероятности, последовало поздравление Вероники с днем рождения, и в коридоре стало тихо. А потом я услышала голос матери, который бесстрастно произнес только одно слово:

– Спасибо.

Вслед за этим она положила трубку.

Когда Ольга Марковна вернулась ко мне в гостиную, ее лицо снова было злое.

– Это ты подстроила?! Как ты могла!

Сначала я решила, что звонила все же не Вероника. Не могла связать с ней реакцию матери на этот звонок.

– Что это было? Опять какая-то реклама? – спросила я первое, что пришло в голову.

– Не притворяйся! Ты знаешь, кто это был! Это ведь ты дала мой телефон Семшалиной? Не отпирайся теперь!

Я и не собиралась отпираться, я опешила. Чего-чего, а такой реакции на звонок Вероники я никак не ожидала. Может, она сразу стала говорить о церкви?

– Да, я дала ей твой телефон, – сказала я. – Она захотела поздравить тебя, когда услышала от меня о твоем дне рождения. Я хорошо знакома с Вероникой Семшалиной и недавно была у нее в гостях…

– Почему же ты мне никогда не говорила, что знакома с нею?! – перебила меня Ольга Марковна.

– Да просто не пришлось к слову. Так вот, когда я у нее была, Вероника узнала, что я сейчас живу у тебя…

– Опять врешь! – с растущей яростью продолжала разоблачать меня мать. – Ты ее купила. Ты думаешь, я не знаю, что сейчас можно все купить? Да об этом пишут во всех газетах! Хочешь – Пугачева придет к тебе петь на день рождения или похороны, хочешь – Малахов, только заплати. Сколько ты ей заплатила, говори!

У матери сморщилось лицо. Мне показалось, что сейчас будут слезы, но она сдержалась и сказала с болью:

– Я тебе не старуха у разбитого корыта, чтобы утешать меня Семшалиной! Да как ты могла меня так унизить!

– Но ты же ее любишь. Вот недавно с удовольствием смотрела ее в фильме…

– В фильме – да. Но мне не надо, чтобы кто-то вытаскивал ее для меня из фильма и заставлял ее желать мне здоровья. У меня со здоровьем все нормально.