Исчезнувшая сестра [litres]

– А больных гепатитом В – да! Я представляю, какой бы был кипеж в семьях ретритеров, если бы там узнали о гепатите Мокшафа.

– Я не для того тебе рассказываю эту историю, чтобы ты, как учительница, указала мне в ней красным карандашом ошибки и поставила оценку. Тем более что оценку себе я уже поставила сама. Это двойка. Успокоилась?

Элеонору бросило в краску, ее голос сорвался, и я пожалела, что нажала на ее больное место.

– Прости, я была шокирована.

– Ретритеры находились в нижнем лагере и никак не могли заразиться от Федора, – сказала Элеонора. – Риск был только у резидентов верхнего лагеря, и то микроскопический. Кстати, все они потом, по предложению Виктора, сделали анализ крови, и вирус у них не обнаружился. Это я говорю, чтобы ты лучше поняла, как все было.

– И ты сделала анализ крови? – спросила я.

– И я. Даже два раза. Со мной тоже все в порядке. Федор никого в лагере не заразил.

– А как он сам заразился?

– Предположительно, у татуировщика в Дхарамсале. После «солнечного удара» ему вздумалось сделать татуировку. Вот и приобрел вместе с солнышком над своим солнечным сплетением вирус гепатита В. Ну а дальше все пошло так, как пошло. То все ясно, то ничего не ясно.

– Ты, конечно, тоже была шокирована, когда узнала о гепатите?

– Гораздо больше меня поразили «приветы от Наропы».

Это откровение подействовало на меня как триггер.

– Поразили, говоришь. Значит, ты поверила, что эти чудесные приветы срабатывали.

– Ты это к чему? – насторожилась она.

– К тому, что тебе тогда можно было не оставаться в «Трансформаторе» после твоего так называемого отпуска. Ты могла вернуться в Москву и нормально решить все вопросы с матерью.

– Я так и собиралась сделать, но появились новые препятствия.

17

Элеонора поселилась в бунгало Федора в верхнем лагере и практически не принимала участия в жизни нижнего лагеря. Ей надо было помогать Федору в новом деле – делать видеозаписи его даршанов, предназначенных для ретритеров.

Обострение гепатита в апреле, из-за которого Федор вызвал к себе Элеонору, случилось у него прямо перед очередным ретритом. Проводить свои вечерние выступления он не мог, и тогда Виктор вспомнил о видеозаписях его даршанов, сделанных зимой одним из старожилов. Апрельским ретритерам, с которыми Мокшаф не мог общаться, сказали, что он неожиданно начал свой собственный ретрит и распорядился, чтобы им показали видеозаписи его лучших даршанов последнего времени.

Гуру присущи неожиданные поступки, и ропота не было. Но после того ретрита кто-то из его участников назвал у себя в Фейсбуке замену живых даршанов Мокшафа видеозаписями «подсовыванием секонд-хенда при цене за новый товар». Виктор с трудом добился удаления этой записи. Чтобы подобное не повторялось, он предложил Федору сделать для возможных форс-мажорных обстоятельств запас видеозаписей, которые можно будет выдавать за свежие даршаны для тех, кто будет их смотреть.

Элеонора умела работать с видеокамерой, и они с Федором сразу же приступили к делу. К середине мая сложился основательный набор видеодаршанов на разные темы. И тогда же в «Трансформаторе» появилась «четверка» – так потом стали называть первых четырех участников проекта «Верхний лагерь».

* * *

В «четверку» входил Юрий, пожилой дзэн-буддист, проживавший в небольшой буддийской коммуне в Саянах. Мнение этого человека обо всем, что касалось проекта «Верхний лагерь», стало для Мокшафа важнее всех других соображений.

Юрий долго жил за границей и много путешествовал. Его семья эмигрировала в советские времена из Литвы в Израиль, когда он был подростком. Мать Юрия была еврейка, отец – литовец. Обосновавшись в Тель-Авиве, эта пестрая семья распалась на три отдельные жизни.

Один из израильских друзей Юрия, разочаровавшись в иудаизме, прочитал книгу популярного тогда духовного учителя Кришнамурти и решил отправиться на его летний семинар в швейцарском городке Саанен. Юрий от нечего делать присоединился к нему. В огромную палатку, где проходил семинар, вмещалось несколько сотен человек, которые с помощью Кришнамурти хотели разобраться в себе. Юрий первый раз оказался среди людей, собравшихся для такой цели. Общаясь с ними, он понял, что разобраться в себе – это самое главное.

Плохо было лишь то, что пестрая публика, собравшаяся вокруг Кришнамурти, могла общаться друг с другом только во время его семинаров, а потом это неформальное сообщество неизбежно должно было рассыпаться. Раз Юрий сказал об этом в одной из компаний, к которой прибился в Саанене, и услышал, что в Индии есть поселение под названием Ауровиль, где живут духовные искатели со всего мира, и там принимают гостей. После Кришнамурти Юрий отправился туда.