Исчезнувшая сестра [litres]

Я не сразу ушла из бара. Мне было неясно, куда идти и что делать. Я добивалась встречи с этим человеком весь день. Мне думалось, что он, как скорый поезд, доставит меня без остановок на место назначения, туда, где находится Эля. Мне останется только взять ее за руку и привезти домой. Но в результате я оставалась на той же станции, где была.

Правда, кое-что прояснилось. Прояснилось, например, почему Элеонора должна была отказаться от выступлений в «Ангро» по субботам: это потребовал от нее не новый хахаль с авторитарными замашками, а ее начальник, Антон Палыч.

Теперь мне стало весьма досадно, что я вчера забыла спросить Бориса о новом номере Мочкина. Ведь оказалось, что Элеонора общалась с Федором вплоть до ее отпуска.

22

Следующим утром я вернулась к тому же вопросу, который возникал чаще всего во время моих ночных размышлений об Эле-барменше, а потом еще и горничной. Если она не попала в какой-то из капканов для стареющих белоснежек, то, может быть, ей и правда заморочил голову Гецул Мо? Пора наконец досконально разобраться в уроках пения, которыми увлеклась Элеонора, решила я. Лариса была на этих уроках, она знает, где они проходили. Надо будет получить у нее адрес и выяснить на месте, что это были за занятия. И кто он такой, Гецул Мо.

Я опять отправилась в «Аэлиту». Можно было бы, конечно, туда позвонить и спросить Ларису, но у меня не было уверенности, что она и в этот раз захочет подойти к телефону.

* * *

На ресепшене в «Аэлите» сидела другая девушка. Я спросила ее о Ларисе.

– А вы по какому делу?

– Она позавчера занималась моими волосами. Я очень недовольна результатом.

Девушка, как ее учили, одобрительно вгляделась в моего уже совершенно скуксившегося «рокера» и собралась было выдать мне дежурный текст, заготовленный на такие случаи, но я ее опередила.

– Я не собираюсь обсуждать этот вопрос с вами. Вызовите мне Ларису. Она меня знает.

В холле сидели и дожидались своей очереди две дамы, и они с интересом наблюдали за нами. Девушка попросила меня назваться, связалась с Ларисой по внутреннему номеру и, получив у нее указание, проводила меня к своей начальнице.

– Значит, вы пришли сказать мне, что недовольны моей работой, – сухо начала Лариса, опустив приветствие.

Мне тоже не хотелось церемониться.

– Дело, конечно, не в «рокере». Я решила, что иначе было бы не добиться продолжения нашего разговора.

– Ну и глупо. Я бы вас и так приняла.

Тут она плавным движением руки обратила мое внимание на отсек справа от меня, где находилась ее собственная мини-парикмахерская. Это было приглашение сесть в роскошное кресло, которое там стояло.

– С моей прической ничего делать не надо.

– Надо, – сказала она. – Не бойтесь. Ножниц в моей руке не будет. Я вас только получше причешу, и все.

Мой «рокер» выглядел и правда ужасно, и я не стала сопротивляться. Мы переместились в отсек.

– Я хорошо понимаю ваше положение, уж поверьте, – говорила мне Лариса, опрыскивая мою шевелюру из пульверизатора. – Одна из моих приятельниц тоже связалась с сектой и бросила мужа. Она кинула и меня.

Я не за тем пришла, чтобы выслушивать новые разглагольствования Ларисы о сектах, и церемониться с ней не стала.

– Где были эти уроки пения? – прямо спросила я.

– В одной из школ на Филях.

– Эта школа имела к ним какое-то отношение?

– Конечно нет. Школа просто сдает по воскресеньям свой спортзал, денег у них маловато. Да и хватит уже называть эти сборища «уроками пения».

Я изобразила на лице улыбку со скрытым значением «ничего, потерпишь» и спросила:

– Какой номер у этой школы?

– Вы собрались туда наведаться? Так ведь сейчас июнь, летние каникулы. Школы закрыты.

– Тогда скажите же мне, наконец, кто такой Гецул Мо.

Лариса на мгновение застыла с расческой в руке.

– Так и не догадались? Могли бы хотя бы посмотреть в интернете.

– Посмотрела. Но о Гецуле Мо там ничего нет.

– Да, быстро блекнут светлячки, – усмехнулась она.

– Ну так кто этот светлячок? – не дождавшись от Ларисы продолжения, спросила я.

– Это же Федор, моя дорогая. Как вы все не поймете!

– Мочкин?

– Да, именно он. – И Лариса засмеялась. Наверняка из-за выражения моего лица. Я просто оторопела.

– Но он же гитарист, – вырвалось у меня.

– Был гитарист. А теперь он Гецул Мо.

– И давно он Гецул Мо?

– Да нет. Но думает, что может учить всех тантре. Вы знаете, что это такое?

О тантре я слышала. Ею теперь увлекались в богемных кругах. Простой же народ всегда считал ее исчадием Содома и Гоморры.

– Получается, что в обычной общеобразовательной школе проводились уроки тантры и ее дирекция была не против. Так что ли?

– Я думаю, дирекция, как и вы, тоже верила, что это уроки пения.

– Кстати, а почему это тантра? Разве в тантре распевают «Аум»?

– Вам и правда надо в этом разобраться?

Я хотела разобраться в другом.

– И много у Гецула Мо учениц? – спросила я.

– Хватает. В основном из шоу-бизнеса, как и он сам.

– Вы ведь тоже ходили на его уроки. Надо думать, что и у вас был интерес к Гецулу Мо? – спросила я у Ларисы.

На ее губах появилась шкодливая усмешка.