Исчезнувшая сестра [litres]

Снегирьков посмотрел на меня изучающе, словно услышал в этом вопросе подвох, но все же удостоил его ответом, который показался мне двусмысленным.

– Я думаю, они довольны друг другом, – сказал он и продолжил свой рассказ.

Первое время Матвей Глебович не придавал особого значения связи своей жены с буддистами. Многие женщины, думал он, падки на что-то таинственное, особенно если они в возрасте. То, что такой оказалась и Тамара, его сначала удивило, но потом он расценил это как ее временную блажь и привык к такой мысли. У его жены и раньше бывали увлечения, далекие от его собственных. Они с ней практически всегда увлекались разным.

Так что когда именно Тамару втянули в дела «Общества бриллиантовой колесницы», Матвей Глебович не заметил. Он знал лишь, что в какой-то момент ее попросили помочь с бумагами этой организации, и она согласилась. Снегирьков не придал этому особого значения. Тамара имела за спиной три курса Плехановского института, и когда они ездили вместе по гарнизонам, она часто от нечего делать работала делопроизводителем. Как далеко зашла помощь Тамары буддистам, обнаружилось лишь тогда, когда жена его бросила. Кое-какие подробности Снегирьков узнал от Ларисы. Он обратился к ней, потому что думал, что она, ее лама из Пензы, Федор и Тамара – одна компания.

Так это и было вначале. Федор стал учеником пензенского ламы и помог ему основать московское отделение «Общества бриллиантовой колесницы», чтобы его учитель чаще бывал в столице. Лама ценил Мочкина. Он назначил его своим представителем в Москве и потом дал ему буддийское имя Гецул Мо. Все изменилось в конце прошлого года. Федор тогда вдруг отделился от ламы и его организации, назвался Мокшафом, а затем с «группой себе подобных», как выразился Снегирьков, основал в пику своему учителю «Общество лазурной колесницы».

По непонятным для Матвея Глебовича причинам, его жена примкнула к Мокшафу, Лариса же осталась с ламой. Ну а тот воспринял поведение Федора как предательство и не желал больше видеть рядом с собой тех, кто продолжал отношения с его бывшим учеником. Так что Тамара и Лариса теперь не только оказались на разных «колесницах», но и не перекликались оттуда друг с другом.

– Лариса говорит, что вокруг Федора образовалась секта, – заметила я. – А вы как думаете?

– Так оно и есть, – хмуро согласился Снегирьков. – Все сектанты предают своих близких. И моя жена, и ваша сестра предали своих близких. Отбросили их от себя, как хлам. Близкими для них теперь стали другие сектанты. Вот что такое секта.

Предательство близких – довольно распространенное явление и среди несектантов, но я не стала возражать Снегирькову, а только спросила:

– Что вы думаете делать?

– Ничего.

– Смирились?

– Как с этим смиришься?! – в глазах Снегирькова вспыхнула ярость. – Бабе уже под шестьдесят, а она ударилась в буддизм. А там еще и эта… как ее… тантра! Позор!

Взгляд Матвея Глебовича меня обжог. Тут он встал и вышел из комнаты. Когда Снегирьков вернулся, я увидела у него руке брошюру.

– Вот, изучите дома, – сказал он, передавая ее мне.

На обложке я прочитала: «Сборник статей о восточных сектах». Внизу, где обычно указывается издательство, стояло: «Центр противодействия деструктивным организациям».

Поскольку Снегирьков остался стоять рядом с моим стулом, мне ничего не оставалось, как подняться с него и поблагодарить его за время, которое он мне уделил.

В дверях Матвей Глебович сказал мне:

– Если вы или кто-то от вас соберется в этот их «Трансформатор», дайте мне обязательно знать. Я тогда передам через вас письмо жене. Это важное письмо. У меня в данный момент нет других способов передать его ей прямо в руки.

24

Я шла от Снегирькова к остановке автобуса, и в голове раз за разом возникал вопрос: а что, если у Федора действительно что-то вроде секты? Было беспокойно от новых сомнений в безобидности деятельности Федора и его влияния на Элеонору. Уже скоро я перестала себя одергивать, если уж слишком безапелляционно соединяла местонахождение Элеоноры с новым проектом Федора. Все говорило именно об этом. Другое теперь даже не маячило.

Вспоминалась мне и Лариса, оказавшаяся фигурой из того же карнавала. Подруга бурятского ламы-тантриста с крестом в декольте. Хотя кресту можно было не удивляться. Чего только теперь не делают с крестом в декольте – и гороскопы заказывают, и к гадалкам ходят, и с шаманами у костра сидят. Когда нательный крест чему-то мешал? А раз помешает, то его можно снять и в карман сунуть.

Сидя в вагоне метро, я заглянула в «Сборник статей о восточных сектах». Открывала его статья под заголовком «Осторожно: тантра!» Там я прочитала: «Современный тантризм сложился под влиянием ведической религии, а также буддизма, и прежде всего его тантрического ответвления – Ваджраяны, что в переводе означает “бриллиантовая колесница”».