Исчезнувшие

Она встала, запустила пальцы под рукав пальто и почесала «дорожку» от уколов. Ей велели только проследить и понаблюдать, а потом доложить. Больше ничего. Но тут… наверное, это шанс? Это выйдет подороже доклада, может, ей даже удастся выклянчить ночку, когда не придется работать на улице.

Мальчишка слез с остановившейся карусели и зашагал к лабиринту из труб. Подальше от дремлющего отца и поближе к кустам. Трясясь от адреналиновой волны и начинавшейся ломки, женщина посмотрела на коляску. На нее глядели мертвые глаза куклы в натуральную величину.

Женщина решила, что ей делать.

– Просто все пошло наперекосяк. – Гевин смотрел на Иону как на готового к броску зверя. – Ты не интересовал пославших ее людей. Вряд ли ты помнишь, но тогда я участвовал в крупной совместной операции Управления по борьбе с организованной преступностью и Интерпола, мы расследовали убийство нелегальных мигрантов, найденных в железнодорожном тупике. Мы знали, что там замешана местная банда перевозчиков, но думали, что она лишь посредничает для куда более крупного синдиката, работающего с Балкан. Мы оказались правы, однако вскоре выяснилось, что копали не только мы. Эти гниды, блин, следили за всей моей командой и выискивали слабые места. Вели они не только нас, но еще и родных, и друзей. Вроде тебя.

Мир завертелся перед глазами Ионы. Кабина с лампой и деревянными панелями, бритая голова сидящего напротив человека вдруг высветились и раздулись, словно в кошмаре. Он спит, этого быть не может.

– Не может быть, – прохрипел Иона. Но сразу вспомнил молодую маму. Вспомнил, как та ему улыбнулась, поправляя одеяльце на сидящем в коляске ребенке. – Нет, просто так она не могла его взять. Кто-то наверняка бы заметил…

– И заметили. Камеры засекли момент, когда она выходила из парка, но на картинке не получилось разглядеть, что у нее в коляске. Еще раньше ее засекли с той же коляской на входе, так в чем ее подозревать? Она просто мамаша, везущая ребенка в парк. А Оуэн Стокс подходил на роль подозреваемого гораздо лучше. Разумеется, женщину пытались вычислить, но только как свидетельницу. Когда ее не смогли найти, никто не увидел необходимости раскручивать эту версию.

– Не верю! – в панике крикнул Иона. – Тео бы вырывался или… закричал! Или что-то еще! Я бы услышал!

– Но ведь не услышал же? – Гевин поднял бутылку и снова глотнул. На этот раз медленнее и с расстановкой, потому что снова обрел уверенность в себе. – Она схватила его, прежде чем тот успел рот раскрыть. Ты думаешь, наркоманка не справилась бы с четырехлетним ребенком? Она оттащила его подальше, хорошенько ему врезала и сразу вывезла из парка. Неподалеку ждала припаркованная машина, и даже если бы он и поднял шум, то кто бы обратил внимание на измученную мамашу с ревущим ребенком?

– Нет! – В сердце Ионы словно вонзили нож. – В трубе лежала его кроссовка…

– Ее туда подложили, мать твою. Уже потом сдвинули решетку и сбросили вниз, чтобы все выглядело так, будто он мог заползти в трубу.

Нет, нет, нет…

– Врешь! Откуда ты об этом знаешь?

– Потому что эти гады уже меня шантажировали. За несколько дней до похищения я получил анонимное электронное письмо с видео, на котором я трахаю снятую в баре девку. Оказалось, что это подстава. Девка работала на них, находилась здесь нелегально и к тому же была малолеткой. Меня поставили перед выбором. Или мне станут платить по пятьсот в неделю за инфу, или скинут ссылку Мари, моему начальству и в газеты. Добавили, что решить я должен до конца недели.

Гевин умолк, чтобы сделать очередной глоток. Потом опустил бутылку и покачал головой.

– Клянусь, я до сих пор не знаю, что такого натворил, но выяснить мне случая не представилось. Я еще мучился в поисках ответа, когда пропал Тео. Я понятия не имел, замешаны ли они в том деле, но на следующее утро получил еще одно письмо. Там говорилось, что они сдвинули крайний срок и дают мне на решение всего час. А к письму приложили фотографию Тео.

В каюте словно совсем не осталось воздуха.

– Ты все знал? – с трудом выдавил из себя Иона. – Тебе прислали доказательство, а ты, блин, так ничего и не сказал?

– А как я мог? Что бы, по-твоему, они со мной сделали, если бы я что-то вякнул? Или с моей семьей?

Иона попытался броситься на Гевина, он закричал и стал рвать и дергать стягивавшие запястья и лодыжки жгуты. Гевин неторопливо встал и треснул его дубинкой по колену. Что-то хрустнуло, и от полыхнувшей раскаленно-белым боли у Ионы перехватило дыхание.

– Уймешься или еще добавить? – спросил Гевин, нависая над ним.

Иона, зажмурившись, втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Но поднявшаяся внутри него волна ярости не дала бы ему говорить, даже если бы он и мог. Через несколько секунд Гевин вернулся к стульчику и сел.