Исчезнувший

– Да и способы убийств, – заметила Закс, – все из арсенала фокусников.

– Угу. Он нацелился на ваш цирк. Терри Добинс сказал, что им движет желание отомстить. Он, черт его побери, подложил зажигательную бомбу.

– Господи, там же две тысячи человек, – произнес Кадески, – и через десять минут начинается представление. В два часа дня.

– Дневное представление, – добавил Райм. – Все как в Огайо три года назад.

Селлитто схватил “моторолу” и вызвал полицейских, дежуривших в цирке. Никто не ответил. Детектив нахмурился и перевел вызов на двустороннюю связь.

– Кословски слушает.

– Почему отключили рацию, полицейский? – прорычал Селлитто.

– Детектив, нам сказали, что мы свободны. Какой-то детектив сообщил, что мы уже не нужны. Сказал, можем идти по домам.

– Опишите его.

– За пятьдесят, борода, каштановые волосы.

Селлитто нажал кнопку разъединения.

– Уже началось. Вызови саперную команду, – крикнул он Закс.

Кадески бросился к двери:

– Я эвакуирую всех из шатра.

– Направьте в парк побольше наших в штатском, – сказал Райм. – У меня предчувствие, что он там будет. Захочет полюбоваться пожаром.

Собственно пожар не так уж сильно тревожил Эдварда Кадески, который во всю прыть несся к шатру цирка “Фантастик”.

На бегу он прикинул, что при новых правилах безопасности и средствах пожаротушения пламя под куполом разгорается сравнительно медленно. Нет, настоящая опасность – это паника, когда люди топчут и калечат друг друга.

Спасти зрителей при катастрофе в цирке – значит вывести их из шатра, избежав паники. Раньше служащим сообщали о начале пожара так: инспектор манежа незаметно подавал капельмейстеру знак, и оркестр принимался играть национальный гимн. По этому сигналу работникам цирка предписывалось спокойно выводить публику через запасные выходы. Но с годами музыка уступила место куда более эффективному порядку действий.

Эдвард Кадески вошел в шатер, где две с половиной тысячи зрителей с нетерпением ждали начала представления.

Его помощница, молодая брюнетка, заметив встревоженный взгляд шефа, сразу к нему подбежала.

– Что случилось? – шепотом спросила она.

Он объяснил.

– Что будем делать?

Он подумал и дал указания.

Она кивнула и, переговорив сначала с осветителем, потом с капельмейстером, встала у главного входа.

Кадески подал знак оркестру. Раздалась барабанная дробь.

Он вышел, улыбаясь, на середину арены. Публика смолкла. Он остановился, дробь прекратилась, и он произнес в микрофон приятным, но твердым голосом:

– Приветствую вас, дамы и господа. Добро пожаловать в цирк “Фантастик”. Вас ожидает чудесное представление. Для начала я прошу вас немного потерпеть. Мы приготовили для вас особенный номер на воздухе за шатром. Прошу вас сохранить билеты и выйти в Центральный парк.

Публика недоуменно загудела.

– Итак, нижние ряды выходят первыми, сохраняя порядок.

Под куполом зажегся свет. Зрители вставали и, переговариваясь, тянулись к выходам – в безопасность.

Когда сработает взрывной механизм? Вероятно, еще не сейчас. Уэйр подождет, пока опоздавшие займут места, чтобы жертв было больше. Часы показывали десять минут третьего.

Широко улыбаясь, Кадески не уставал повторять зрителям, какой восхитительный номер ждет их в парке. Его прервала внезапно зазвучавшая музыка. Он поднял глаза к оркестру. Музыканты ушли, как было приказано, но капельмейстер, ветеран цирка, поставил запись гимна.

10

Малерих, одетый в униформу коридорного – почти точную копию той, что носила обслуга гостиницы “Ланхем армс”, – шел по коридору пятнадцатого этажа с подносом, на котором стояли блюдо под крышкой и вазочка с большим красным тюльпаном.

От других коридорных его отличало только одно: под высокой крышкой на блюде были не яйца-пашот “Бенедикт”, а заряженный автоматический пистолет “беретта” и кожаный мешочек с отмычками и другими инструментами.

Он миновал окно, в котором виднелся кусочек зелени – участок Центрального парка, и подумал, какая сейчас, должно быть, царит суматоха под белым шатром цирка “Фантастик”. Последние несколько дней он подбрасывал “ключи” полиции, привлекая к нему внимание.

Или правильнее сказать – отвлекая.

Полиция, понятное дело, будет из кожи вон лезть, разыскивая бутылку с зажигательной смесью. Но бутылки-то нет.

В конце коридора Малерих, убедившись, что он один, быстро опустил поднос на пол у двери, снял крышку и сунул пистолет с мешочком в карман на молнии.

Он мигом отвинтил металлический крепитель и поднял окно. Подтянулся на крепких руках, взлетел на подоконник и осторожно ступил на карниз шириной в полметра в сорока с лишним метрах над землей.

Он двигался по карнизу легко, словно по тротуару. Пройдя метров пятнадцать, он дошел до угла и остановился, разглядывая соседнее здание.

Жилое здание на Восточной Семьдесят пятой улице не имело карнизов, но было оборудовано пожарной лестницей. Малериха отделял от нее глубокий колодец шириной чуть меньше двух метров. Он разбежался и, без труда допрыгнув, перекинул тело через перила.