Исчезнувший

– Ничего.

– Проверьте зубы, – посоветовала Кара.

Селлитто залез ему в рот, потянул и извлек фальшивый зуб, внутри которого оказалась согнутая металлическая пластинка. Вторую отмычку он нашел в другом фальшивом зубе, в нижней челюсти слева.

– Я уж постараюсь, чтобы вас поместили в особое местечко, – пообещал он тоном, не предвещавшим ничего хорошего, и сковал голени Уэйра двумя парами кандалов.

– Я не могу идти, – пожаловался Уэйр.

– А вы маленькими шажочками, – холодно сказал Селлитто. – Топ-топ, как младенец.

Сообщение ему передали в закусочной, откуда звонил он сам и куда звонили ему: в его трейлере телефона не было.

Хоббс Уэнтворт был огромным мужчиной с жиденькой рыжей бороденкой и курчавой челкой. Он был готов вкалывать как вол, лишь бы работа была на воздухе, а хозяин – белый христианин.

Он всю жизнь провел в Кантон-Фолз, штат Нью-Йорк, и ему здесь нравилось. Обширные и богатые охотничьи угодья, все, почитай, бесхозные. У Хоббса была масса возможностей делать то, что было ему по душе. Например, вести уроки в воскресной школе.

После очередных занятий он и появился в закусочной Эльмы. К нему подошла официантка, поздоровалась и отдала бумажку, на которой было написано: “Позвони. Дж.Б.”.

– От Джедди Барнса? – спросила она. – Голос похожий.

Хоббс оставил вопрос без ответа и направился к телефону-автомату. Он вспомнил тот день, когда они сидели в ресторане “Риверсайд инн” – он, Фрэнк Стемпл и Джедди Барнс, все из Кантон-Фолз, и человек по имени Эрих Уэйр, которого Барнс начал потом называть Чудесником, потому как тот был профессиональный фокусник.

Хоббс весь раздулся от гордости, когда Барнс представил его Уэйру:

– Познакомься, лучший стрелок в наших краях.

Поначалу Барнс не хотел даже встречаться с Уэйром. Но Уэйр действовал в открытую. Заявил, что лично он не разделяет их крайних убеждений, его интересуют только деньги. Все были довольны. Чудесник изложил свой план, попрощался и отбыл.

Уэйр сказал, что Хоббс должен “быть наготове”, если понадобятся его услуги.

Видимо, понадобились. Он набрал номер сотового, записанного не на Барнса, а на другое имя, и услышал короткое:

– Слушаю.

– Это я.

Полиция штата разыскивала Барнса по всему краю, так что они урезали телефонные разговоры до минимума.

– Делай, как говорили в ресторане.

– Еду на озеро, прихватив рыболовную снасть?

– Прямо сейчас.

Барнс отключил телефон. Хоббс заказал в дорогу кофе и сандвич с яйцом и грудинкой.

Забрав пакет с заказом, он ушел. Ему еще предстояло наведаться в трейлер. Затем он сядет в старую развалюху “додж”, зарегистрированный на вымышленное имя, и поедет к югу, на “озеро”, то есть в одно место в городе Нью-Йорке.

“Рыболовная снасть”, что он должен был с собой взять, тоже была отнюдь не спиннингом.

Склепы – тюрьма в Манхэттене.

По одну сторону привинченного к полу стола сидел мрачный Джо Рот, адвокат Эндрю Констебла. По другую – Чарлз Грейди и Роуленд Белл. Амелия Закс стояла.

Надзиратель ввел Констебла, вышел и закрыл за собой дверь.

– Не получилось, – первым делом произнес Грейди.

– Что не… – начал Констебл.

– Эрих Уэйр, – сказал Грейди и рассказал о том, как бывший иллюзионист попытался его убить.

– Нет, нет и нет. Не имею к этому никакого отношения. Я все время говорил вам, Чарлз, что кто-то, неизвестный мне, за вами охотится. Мои слова искажают, пользуются мной как прикрытием, чтобы добраться до вас.

– Вчера Уэйр убил двух человек и полицейского в придачу. Такое тянет на смертную казнь.

Адвокат Констебла резко произнес:

– Мне очень жаль. Однако я вижу, что моему клиенту обвинение не предъявлено.

Грейди пропустил его слова мимо ушей и продолжал:

– Мы сейчас договариваемся с Уэйром, чтобы он выступил свидетелем обвинения.

Констебл покачал головой:

– Послушайте, ну какой мне смысл вас убивать? Штат назначит нового обвинителя, суд пойдет своим чередом, только на меня еще и убийство навесят. Зачем мне это нужно?

– Затем, что вы расист, убийца и…

– Нет, вы меня выслушайте, – запальчиво оборвал его Констебл. – Мне много чего пришлось стерпеть. Меня арестовали, опозорили перед семьей. А в чем я виноват? В том, что я задаю неудобные вопросы.

– Эндрю… – Рот тронул его за плечо. Но заключенный, сердито цыкнув, стряхнул его руку.

– Я спрашиваю, разве вы не согласны, что правительство теряет связь с народом, если начинает много о себе понимать? Вы полюбуйтесь, что творится в Вашингтоне. Пускают в нашу страну террористов, а чтоб не давать им виз или снимать у них отпечатки пальцев и заставлять носить удостоверение личности – этого ни-ни, это, видите ли, для них оскорбительно. Позвольте спросить, почему все мы не можем признать, что культуры и расы отличаются одна от другой? Я никогда не утверждал, что одни расы лучше, а другие хуже. Но я утверждаю: попробуйте их смешать – увидите, чем кончится. Вот в чем я виноват. Что задаю такие вопросы.