Исчезнувший

Таким, говорю, образом, два килограмма пельменей меня ни разу не пугали. Общение с типами вроде полушубка и Макареца — самое то для людей, страдающих отсутствием аппетита.

В фойе, как ни странно, новой охраны не было. Это могло означать что угодно. От того, что Ломанов уже покинул заведение, до того, что менты попросту запретили посторонним людям тусоваться в сейсмически опасном месте. И тот, и другой варианты были шиты белыми нитками, но существовало еще огромное множество промежуточных.

Я не стал зацикливаться на вычислении наиболее логически обоснованного. Я просто решил, что несколько позже в любом случае наведаюсь в палату знатного ресторатора, где и выясню причину А пока пусть все идет, как идет. И я негромко постучал в рифленое стекло двери.

Долго ждать не пришлось. Левая створка распахнулась, и передо мной предстала медсестра Лена. Несколько часов, прошедшие с момента взрыва, пошли ей на пользу — с лица сошло отрешенное выражение, и вдруг оказалось, что Лена очень даже ничего.

— Я пришел, — скромно сообщил я.

— Я вижу, — скромно согласилась она. — А у нас как раз процедуры закончились. Проходите.

Значит, не выгонят, — резюмировал я и, шагнув вперед, остановился на пороге напротив нее. В узком проходе это выглядело очень эротично — грудь к груди, причем, сознаюсь, два ее холма выглядели куда привлекательнее моей относительной равнины. Повыше халата все стало нежно-розовым от смущения. Мне это понравилось, но я не для этого останавливался. Я просто хотел уточнить одну деталь, которая вдруг показалась мне существенной:

— Леночка, а доктора уже ушли баиньки?

— Ушли, — кивнула она. — Вы проходите.

И я прошел. Но недалеко. Потому что, как-никак, был здесь не совсем местным, хотя и успел пережить не самый банальный эпизод своей жизни.

Леночка повозилась с запором и пошла вперед, тропя дорогу. Через десять метров мы свернули в боковое ответвление, и я увидел свет, льющийся в приоткрытую дверь. И услышал голоса. Судя по всему, наш путь лежал именно туда.

— Вы же сказали, что доктора уже ушли, — упрекнул я.

Леночка остановилась и обернулась. У меня что-то случилось с тормозами, и я врезался в нее — грудь в грудь. Второй раз за несколько минут. Но уже вплотную. Если дело и дальше так пойдет, страшно подумать, что будет к утру.

— Доктора ушли, — сказала она, еще раз мило покраснев. Никогда не думал, что это заразно, но тут почувствовал, что и мои щеки накалились. И вряд ли с мороза. Кажется, я тоже покраснел. Хотя и не так мило, как она. — Это дежурные. Да вы не бойтесь. Или вдруг застеснялись?

— Я?! Ни в коем случае. Я не трус! Я просто осторожный.

— Они не злые, не покусают, — и она, снова развернувшись, направилась к приоткрытой двери.

— Знаю, что не покусают, — пробормотал я ей вслед. — Не психушка же, натурально. Только береженного бог бережет.

В комнате, которая оказалась сестринской, пребывали трое. Две девицы в белых халатах — видимо, медсестры, и бородатый дядька в очках — очевидно, доктор. До нашего появления они пялились в телевизор, где шло какое-то шоу, и оживленно комментировали услышанное. Шоу было так себе, и комментарии на его фоне выглядели куда более умными. Хотя на самом деле до гениальности им тоже было далеко.

Смотреть такой бред ради интереса ни один здоровый человек не стал бы. И я догадался — люди в белых халатах просто убивали время. В ожидании, пока им подкинут какую-нибудь жертву, над которой можно будет профессионально поиздеваться. Например, отхерачить ногу. Ну, или на худой конец, аппендицит. Хотя, о чем это я? Тут же травматология. Тут аппендиксы не режут. Короче, неважно — медикам нечем было заняться, и по этой причине они разжижали себе мозги, пялясь в экран. Но, стоило нам появиться на пороге, все три пары глаз повернулись в сторону двери. Спорю — с немалым облегчением. Потом девицы, якобы стеснительно делая вид, что незнакомые самцы им неинтересны, снова уставились в ящик, а очкарик, как истинный вожак стада, завидевший потенциального соперника, продолжил таращиться на нас. Вернее, большей частью на меня. И я даже чувствовал, что под тяжестью его взгляда вот-вот упаду навзничь, не устояв на ногах. Поддерживало лишь чувство ответственности — все-таки, в руках держал литр водки и бутылку шампанского. Если упаду — разобью непременно. Жалко будет до слез.

— Вот, — сказала Лена, слегка смутившись. — Это тот самый парень, что сегодня под взрыв попал.

Очкарик схавал информацию и на Лену вообще перестал обращать внимание, целиком сосредоточившись на мне. Я понял, что это мой выход и, шагнув вперед, принялся выгружать на стол содержимое пакета:

— Пришел поблагодарить Лену за то, что она меня из под руин вытащила и искусственным дыханием к жизни вернула.

— Я ему искусственное дыхание не делала! — возразила она таким тоном, словно перед мужем оправдывалась. А вдруг и правда очкарик — ее муж?! Хотя, конечно, логики в таком предположении было мало, и доктор подтвердил это, заметив: