Исчезнувший

Кому же перешел дорогу знатный ресторатор? Причем, видимо, изрядно наследив при этом, раз сперва подняли на воздух его заведение, потом взорвали главного охранника, а под конец (если это конец) перерезали горло ему самому? Ответ мне, в принципе, был не особо нужен, если бы не одно «но» — я по-прежнему не знал, где искать Четырехглазого. Все ниточки, которые я себе придумывал, тут же обрывались. Непонятным образом дело ресторатора Ломанова и дело пропавшего Четырехглазого переплетались. У меня постепенно складывалось впечатление, что в этой жизни я не понимаю уже ничего. Так и до комплекса неполноценности недалеко.

Плюнув на все, я поднялся. Не дело это — думать на столь серьезные темы на пьяную голову. Придет день, вернется трезвость мышления, можно будет и подумать.

А пока, чтобы успокоить расшалившиеся нервы, я вернулся в сестринскую. Причем моего возвращения никто не заметил, настолько все были увлечены игрой. Только Лена немного поворчала, пересаживаясь с кресла ко мне на колени.

Причину ворчания я вполне понимал. Мой поход слишком затянулся, партия подходила к концу, в игре оставалось трое, включая и Лену.

Облапив ее за талию, я заглянул в карты. Там все было в порядке. Козырный туз и три валета, хоть и без козырного, на руках. И ход. Могла бы не ворчать.

Я откинулся в кресле как раз в тот момент, когда она сбросила своих валетов. Голова, слегка просветлевшая после посещения палаты Ломанова, снова принялась за свое — кому же столь сильно насолил знатный ресторатор? Я пытался отогнать эти мысли, но не мог.

На помощь пришел бородатый Боря. Игра закончилась, он наполнил стаканы и теперь настойчиво обращал мое внимание на общий стол. Я подчинился. Почему бы и нет? Алкоголь может сбить неприятную активность мозговых извилин — раз, а два…

Два — это то, что у меня на коленях сидит молодая и очень даже привлекательная медсестра. И при чем тут полкилограмма алкоголя, выпитого мной, я вас умоляю! Леночка была симпатична безо всякого алкоголя. Я поцеловал ее в шею, за что был укушен в ухо, взял со стола стакан и влил в себя содержимое.

Пельмени, принесенные мной, уже давно закончились, и сейчас на столе раскинулась снедь, прихваченная из домов медконтингентом — салат, окрошка, котлеты, жареная рыба. Жуй — не хочу.

Очкастый доктор тоже влил в себя свою порцию, лихо занюхал Клавиным бедром, на миг оголив его, получил привычную затрещину и, хихикнув, спросил меня:

— Михайло, дорогой, а признайся — страшно стало, когда гранату увидел?

Я швырнул в рот кусок котлеты, прожевал, проглотил и только потом ответил:

— Чтобы стало страшно, надо успеть испугаться. А я не успел. Я, как ее увидел, сразу побежал выскакивать. Мне другое интересно — кто так на «Колизей» обиделся, что сначала клуб взорвал, а потом главного охранника?

— А по-моему, «Колизей» тут ни при чем, — беспечно заявил доктор. — По-моему, тут сам Ленивый кому-то на хвост наступил. Вот его и попытались убрать. Сначала в ресторане, а когда там ничего не получилось, у нас. Если по-твоему, то взорвали бы скорее Ломанова, а он жив. — И доктор снова ущипнул Клаву за ляжку.

Я глубокомысленно съел еще кусок котлеты и изрек:

— Ну, тут бабка надвое гадала. Они могли просто не знать, что Ломанов лежит в другой палате. Тут же были телохранители, так что стоило какому-нибудь придурку подняться на этаж и увидеть, в какую палату они шастают, и все. Запросто могли решить, что именно там и лежит Ломанов. А про то, что Ленивый тоже лежит здесь, они могли не догадываться. Ошибочка, в общем, вышла у них.

— Хороша ошибочка! — Боря почесал свою бороду. — Да пусть они хоть все друг друга на тот свет отправят, лишь бы без таких ошибочек. А то перепутают и сюда чего-нибудь кинут.

— Вот! — я обнял Лену за талию и притянул к себе. — За это надо выпить. Чтоб не рвалось!

Доктор согласно мотнул головой, разлил из бутылки остатки, и мы выпили. После минутного закусочного чавканья голос подала Лена:

— А Ломанов ничего, молодец. Когда про взрыв узнал, даже не испугался. — И вдруг выдала на-гора информацию, заставившую меня на секунду оцепенеть. Но только на секунду: — И от новых телохранителей отказался. К нему тут после ужина заходили двое, поговорили минут двадцать, и ушли. Я спросила — зачем, а они говорят — новых охранников будем ставить, пришли посоветоваться, кого. А когда уходили, сказали, что он отказался от охраны вообще.

Глава 9

Похмельной боли в голове не наблюдалось. Что, учитывая количество выпитого накануне, было странно. Но именно это сподвигло меня на дальнейшее возвращение к жизни, теперь уже форсированными темпами. Я открыл глаза и попытался определить, где я, что я и зачем я.