– Хранить всё в тайне. Nemini dixeris значит: «Никому не говори».
– Почему же он велел хранить в тайне имена убийц?
– Не знаю, – ответил я. – Но если у тебя есть немного чистой бумаги, мы можем это выяснить.
Мы начали с первой строки послания. Тут был шифр, которому мастер Бенедикт научил меня ещё давным-давно.
†∆
– Какая-то тарабарщина, – сказал Том.
– На самом деле это обычный старый добрый английский.
Он наморщил лоб.
– Ну, я вижу некоторые слова. Икс. Рим. И доп-й… Дополнительный?
– В том и фокус. Кажется, будто тут слова, но на самом деле они просто сбивают тебя с толку. Как и знаки препинания. Важна только стрелка. Она подсказывает, что делать.
Том ткнул пальцем влево.
– Идти туда?
– Именно.
– Я не понимаю.
– По строчке, – объяснил я. – Надо двигаться по строчке влево.
Его осенило.
– То есть читать задом наперёд?
– Да. Выкинем точки и заглавные буквы…
Я записал текст.
– Теперь перевернём его наоборот.
– …И ты получаешь слова.
Том выглядел потрясённым. Затем он проговорил
– Но … это же не значит, что его убил мастер Хью?
– Конечно нет!
– Но ты сказал, что мастер Бенедикт написал имена убийц. Хотя я ожидал чего-то попонятнее. Ну, вроде: «Это сделал проклятый Артур Квакенбуш».
– Тут не сказано «Хью». Сказано: «У Хью». Чётвертый у Хью.
– А что четвёртое у Хью? – спросил Том. – И что за львы? Те, в королевском зверинце? В Тауэре?
– Пока не понимаю, – ответил я. – Может, ответ во второй строчке.
↓
– А это я помню, – сказал Том. – Такой же шифр, что в рецепте пороха. Но разве тут не должно быть чисел?
– Они есть. – Я протянул ему листок. – Понюхай.
Том озадаченно взглянул на меня.
– Ты шутишь?
– И не думал.
Том наклонился и подозрительно понюхал бумагу.
– Это… Лимон. Пахнет лимоном.
– Перед тем как мастер Бенедикт отослал меня из лавки, – сказал я, – он велел принести лимонный сок. Я не понимал зачем. Лимонным соком лечат цингу, но никто из наших клиентов ей не болеет. Когда я вернулся, книга лежала под банкой с лимонным соком. И потом, увидев сообщение, я всё понял. Учитель написал этим соком цифры. Спрятал шифр внутри шифра.
– Зачем?
– Затем. Не знаю, что тут написано, но он явно очень не хотел, чтобы это прочёл кто-то, кроме меня.
– А мы как прочтём?
– С помощью огня. От тепла лимонный сок сварится. Нужна свеча или что-то такое.
Том поджёг восковой цилиндр от углей, тлеющих в духовке. Я попросил его держать свечу покрепче.
– Если бумага сгорит…
Он стиснул свечу так, что едва не раздавил. А я подождал, когда перестанут дрожать руки, и лишь потом поднёс бумагу к пламени, держа над ним и медленно передвигая. По комнате разнёсся запах цитрусов. И, словно по волшебству, на странице начали проступать бурые знаки.
↓
Пару секунд мы смотрели на них. Потом я записал текст, используя ключ для шифра.
Мы перевели послание. И сели обратно на стулья.
– И что это значит? – спросил Том.
Глава 13
Я уставился на текст.
– Э… Не знаю.
Том почесал в затылке.
– Это латынь?
– Однозначно нет, – сказал я.
– А может, ещё один шифр? Ты же сам говорил, что послание очень секретное.
Ещё один шифр? Не исключено.
– Но как мне его разгадать? Где ключ?
– Ну… может, эти символы что-то значат? Те, что в начале.
†∆
– Это крест? – спросил Том.
Я уставился на значок.
– Думаю, это меч.
– Меч? О! – Том указал на вторую строку. – Вот. «Кон от меч». Тут тоже речь о мече.
Меч. Треугольник. Второй меч.
Четвёртый у Хью. Львы и врата. И невразумительный набор букв. Вот и всё послание.
Мастер Бенедикт научил меня писать задом наперёд ещё в самое первое лето, когда я у него поселился. Он знал, что я разгадал числовой шифр из рецепта пороха. И он демонстративно сунул лимонный сок мне под нос. Учитель явно ожидал, что я расшифрую его послание. Но сейчас я даже не представлял, как это сделать.
Я скорчился на стуле. Том положил руку мне на плечо.
– Не переживай. Ты прочтёшь записку. Мастер Бенедикт в тебя верил.
Меня замутило.
Я помог Тому выскоблить ступеньки у задней двери, и мы управились до того, как вернулся его отец. Том без умолку болтал, но я не слушал. Я думал о том, что он сказал чуть раньше.
Когда совет гильдии отобрал мой дом, я хотел сразу же бежать к Хью. Но последняя строка в послании мастера Бенедикта остановила меня.
«Никому не говори».