Исчезнувший принц

Больше Марко уже не колебался. Он уже ясно представлял себе этот план, яснее даже, чем Рэт, и поэтому живо и красочно изложил его отцу, как два мальчика, бродячих нищих, один из которых калека, ходят из одного места в другое и передают необходимые сообщения или предупреждают об опасности, ничем при этом не рискуя, потому что кто же станет обращать внимание на двух бедняков, которые явно не имеют пристанища, родни, которые скитаются здесь и там, по воле случая, гонимые нищетой. Марко чувствовал при этом, что ему хочется убедить отца в осуществимости плана Рэта, хотя еще и не понимал, почему ему так хочется вновь услышать одобрение отца, словно этот план действительно можно осуществить, но он вдруг сильно воодушевился и стал приводить все новые подробности, чтобы доказать это и Лористану.

— Солдаты будут слушать, если певец будет петь песни, которые им понравятся, и они, не опасаясь, станут говорить о войне в его присутствии. Бродячий певец и калека, наверное, много смогут услышать полезного для Тайного общества. Они могут узнать о чем-нибудь важном. Ты так не думаешь?

Но еще при начале своего рассказа Марко заметил на лице отца то углубленно-задумчивое выражение, которое он так хорошо знал с самого раннего детства. Отец сидел боком к сыну, облокотившись на стол, опустив голову на ладонь. Он не сводил взгляда с потертого ковра под ногами и так и сидел, не переменив положения, до конца рассказа, а потом ответил:

— Нет, я думаю именно так.

Видя серьезное и задумчивое выражение отцовского лица, Марко почувствовал прилив мужества. До сих пор он опасался, что в этой части план Рэта может показаться Лористану чересчур безрассудным и смелым и просто несерьезной мальчишеской выдумкой. Теперь это опасение исчезло. Отец выслушал все не как досужую фантастическую байку, свидетельство только бурной игры воображения. Он слушал так, словно не сомневался в возможности осуществления плана. То, что Марко много путешествовал по странам континентальной Европы, позволяло ему учитывать все возможные осложнения и придавало плану реальность.