Искания

5

Зал гремит от топота:
  что ни шаг –
        залп!
Тридцать девять Роботов
  покидают
       зал.

Сплавом стали с ко́бальтом
  клещи
     свисли.
Тридцать девять Роботов
  на работу
     вышли.

Чтоб парламент пеплом вытлел,
  рейхстаг
     сжечь.
В Спорт-Паласе черный Гитлер
  держит
     речь.

Блещут фонодугами
  никельного
     сверка,
зашагали слугами
  Гуго –
     Гугенберга.

Пролетает морем синим
  пылью
     пар,
облит синим керосином
  Фили –
     ппар[6].

Черной свастикой железо
  на
    щеке,
страшной цепью танки лезут
  на
    Же-Хе.

Отливает маслом потным
  морды
      сталь –
глядя дулом пулеметным,
  Робот
     встал.

6

Среди старья –
  развинчен
     и разверчен,
развороченный,
  как труп,
     кошмар, –
забракованный
  за нечто
     человечье,
Робот,
  брошенный,
     лежит плашмя.

Робот мертв.
  Ржавеют валики.
Ненужный Робот
  в грязном стоке
под грудой жести
  спит на свалке.
На нем цветет
  узором окись…

Кто б
  знал!..
Вороны,
  каркая,
     над свалкой пролетали,
и мимо –
  так как пищи не увидели.
А мелкие,
  блестящие детали
раскрали
  юные радиолюбители.

Медь зеленеет
  и пятнится,
        как
осенний мох
  под палою березою.
И чудный панцирь
  разъедает рак,
железный Cancer –
  трупная коррозия…

Осколки ламп
  раскинуты пинком,
и руки врозь,
  забывшие о жесте…
Спи, Робот,
  спи,
    прикрытый,
       как венком,
обрезками
  консервной
       жести!

7