Искатель, 1961 №3

— Теперь грелки, — говорит врач. — Горячие грелки… Непрерывно, всем… Как можно больше и горячей!..

БУФЕТ В ХВОСТЕ САМОЛЕТА

На электроплите дымится кипяток.

Тереза выливает из бутылок минеральную воду и лимонад,

Кристин и студентка наполняют их кипятком. Тут же на столе фляжки толстяка и солдата.

Филуменист протягивает Кристин — сверток.

— Вот… Жена положила в дорогу…

В свертке настоящая резиновая грелка.

КАБИНА

Жена электрика вносит горячие бутылки.

— Скорей! — торопит врач. — Еще… Скорей!..

БУФЕТ

Мелькают руки, разливающие кипяток.

Бутылки, фляжки…

САЛОН

Живая цепь протянулась через весь самолет. По рукам стремительно движутся от буфета к кабине бутылки, фляжки, грелки…

От Кристин к Терезе, от Терезы к комми, от комми к филуменисту, от филумениста к жене электрика, от жены электрика к агенту.

Последней в ряду оказалась пожилая американка. Она передает грелки в кабину смуглой женщине в сари…

От хвоста к кабине, от кабины к хвосту и снова назад бегут по живой цепи предметы, несущие тепло, надежду, спасение…

В стороне только диктатор и его секретарь.

Да Иржи, забравшись на спинки кресел, снимает, снимает, снимает…

КАБИНА

Электрик подымает голову.

— Есть связь!.. Нам отвечает земля!..

Все смолкают. Пассажиры собираются у распахнутых дверей кабины. В наступившей тишине доносится далекий голос:

— Вас слышу. Вас слышу… Прошу позывные… Прошу позывные…

Электрик (в микрофон): Я не знаю!.. Мы вылетели четыре часа назад…

Земля: Дайте ваши координаты.

Электрик: Это невозможно!

Земля: Что у вас происходит?

Электрик: Экипаж кто-то усыпил. Самолет летит под управлением автопилота…

Долгая пауза. Голос умолк.

Электрик: Земля! Земля! Почему молчите? Почему молчите? Земля! Вы нас слышите?

Земля: Вас слышу… Вас слышу… Мы попытаемся запеленговать ваши координаты. Говорите без перерыва в микрофон, пока я не остановлю… начинайте.

Пауза.

Земля: Мы ждем. Начинайте.

Электрик (растерянно): А… что говорить?

Земля: Что хотите. Рассказывайте свою биографию… Скорее — можем потерять связь!

Электрик: Я родился пятого мая сорок первого года… В сорок седьмом году поступил в школу. В пятьдесят седьмом — в колледж. Месяц назад женился… (Умолкает.) Все…

Тишина в самолете взрывается. Люди бросаются к микрофону. Каждый боится, что сейчас прервется эта невидимая ниточка, связывающая их с миром.

— Говорите!

— Скорее!

— Дайте я!

— Я!

— Я расскажу!

— Дайте микрофон!

Седой врач, отстранив электрика, садится к микрофону.

— Внимание! — быстро говорит он. — Внимание! Земля, слушайте меня… Я родился седьмого октября 1913 года в городе Франкфурт-на-Майне… В тридцать пятом году окончил Иенский университет. Получил степень доктора медицины. Два года пробыл в Испании. Участвовал в боях под Лас-Аренос, Мадридом и Гвадаррамой… В тридцать седьмом году был интернирован во Франции. В 1941 году вступил в отряды маки. В сорок третьем арестован гестапо. Приговорен к смерти. Бежал. Окончил войну майором в частях союзников. После войны работал главным врачом клиники города Гайтбурга. Был арестован боннским правительством в… — Он на мгновение запнулся.

— В октябре 1952-го… — торопливо подсказывает агент.

Врач: В октябре 52-го… Бежал…

Земля: Достаточно. Благодарю вас… Записывайте…

Агент поспешно кладет перед врачом записную книжку, протягивает авторучку.

Земля: Ваш курс северо-северо-запад… Вы достигнете пункта назначения примерно через два часа.

Врач: Можете вы помочь нам приземлиться?

Земля: Мы теряем с вами связь. Но аэропорт будет предупрежден… (Голос постепенно слабеет.) Наблюдайте за высотой и уровнем горючего… Метеосводка благоприятная… (Голос совсем замирает.) Желаем удачи!.. Желаем удачи!..

Солнце склоняется к западу. Огненный шар приближается к белоснежной пелене облаков.

В закатных лучах летит самолет…

САЛОН

Пассажиры снова сидят на местах, но совсем не в том порядке, что несколько часов назад при взлете. И вообще здесь многое, по-видимому, изменилось.

Беспокойно мечемся в кресле комми. Он тяжело дышит, держится за грудь.

Над ним склонилась Тереза со стаканом воды в руках.

— Примите что-нибудь…

Комми вздрагивает.

— Никогда! Я не могу видеть этих проклятых лекарств… У меня болят бока от самолетных кресел и стынет кровь от холодных простынь гостиниц… Я хочу умереть в своей постели… В своем доме…

— Успокойтесь! — Тереза заботливо расстегивает ворот рубашки коммивояжера. — Вам нельзя волноваться…

— …И никаких лекарств!

После бурной вспышки комми обессиленно откидывается в кресле. Тереза платком обтирает его лоб.

— Спасибо… — комми пытается улыбнуться. — У вас на щеке…

Тереза достает пудреницу.

— Святая Мария! — В зеркальце виден ее «кровавый» шрам. — И никто не сказал мне этого раньше!

— Могу предложить, — привычно говорит комми, — лучшую в мире несмываемую помаду фирмы «Грехэм, Грехэм…».

КАБИНА

Накрытые плащами и пальто пассажиров, лежат члены экипажа. Они все еще спят.

— Через час, — говорит врач, — повторим инъекцию.

— Есть надежда? — спрашивает Иржи.

— Надежда, мой друг, есть всегда… Но пока нам остается только ждать…

Врач достает сигарету, щелкает зажигалкой. Она не горит…