Искатель, 1996 №5

Прочитав тем временем записку, Гиллель разорвал ее на мелкие кусочки и, словно выполняя какой-то ритуал, сложил их в пепельницу и поджег. Лицо Гиллеля оставалось непроницаемым. У Кори сложилось впечатление, что Гиллель не прочь прекратить этот непредвиденный визит в Прагу. Кори показал на свои часы и на дверь.

Гиллель кивнул и продолжил разговор, начатый, когда еще официант сервировал их стол.

— Геслер допрашивал Хаузера о заговоре здесь, вот в этой комнате. Эсэсовцы сообщили Геслеру, что Хаузера подозревают как одного из участников заговора против Гитлера. Хаузер и Геслер встречались в Пенемюнде, когда случилась эта бомбежка. Помните мой сон, Дотторе?

— Да.

Кори ушел в ванную комнату, чтобы забрать оттуда зубную щетку и электрическую бритву. Беспокойство заставляло Кори хоть чем-то занять себя. Приказано было покинуть номер в восемь тридцать вечера. Все остальное брал на себя Вендтланд. Но как быть, если в коридоре окажется охранник? Напасть на него? Абсурд. Если дело дойдет до применения силы, они с Гиллелем сразу же проиграют.

Гиллель же между тем продолжал свой рассказ:

— Когда чешские парашютисты-десантники, заброшенные сюда англичанами, убили Гейдриха, Геслер расстрелял тысячи чехов. Людей хватали и убивали без суда и следствия. Однажды он арестовал всех почтовых работников на улице Оплеталовой. Это неподалеку отсюда. Людей вывели во двор, где стояли почтовые грузовики, и расстреляли из пулеметов. Вы только представьте себе: ничего не подозревающие люди наклеивают марки, отправляют письма — и вдруг их ставят к стенке и расстреливают. И все это по приказу Геслера.

Гиллель налил несколько капель кофе в пепельницу на пепел от сожженной им записки и разминал мокрую смесь чайной ложечкой. Кори вернулся из ванной комнаты, раздосадованный нелепостью ситуации. На карту поставлены жизни его и Гиллеля, а он думает о какой-то электробритве. В глазах у Гиллеля он заметил тревогу «Где микрофон?» — написал Кори на клочке бумаги и показал его Гиллелю. И тот начал поиски.

— Хаузер должен был ненавидеть Геслера, — сказал Кори.

В запасе у них оставалось еще шесть минут.

«По-моему, за дверью нет охранника», — написал Кори.

Гиллель отыскал место, где был установлен микрофон, — маленькое отверстие в стене за радиатором отопления. Тайник выдало еле заметное повреждение обоев.

— Нас все время подслушивают, — сказал Гиллель, нарочно чуть повысив голос. — Так они экономят на охране. Наверное, в каждой комнате установлены микрофоны.

— Так Кучера играет в шахматы. Это его стиль, — сказал Кори.

Он достал из кармана пальто маленький магнитофон на батарейках и поставил его возле радиатора отопления.

— Кучера думает, что Геслер жив, — вернулся Кори к их разговору.

— Они думают, что и Борман жив. Здесь вообще очень многие уверены, что знают, где и под какими именами скрываются уцелевшие нацистские преступники. Хаузер однажды получил в Бойконуре очень неожиданное письмо от одного пленного немецкого ученого, работающего на русских. Так вот, этот человек полагал, что Хаузеру известно, где живет Геслер. Если Хаузер и знал это, то никому ничего не сказал.

Даже в последние мгновения перед побегом Гиллеля все еще мучила память Хаузера.

Кори взглянул на часы. Восемь часов двадцать девять минут. Пора! Он включил магнитофон и направился к двери. «Я полностью контролирую свою волю, — зазвучал из магнитофона голос Гиллеля — Я перенес шок, когда вылетал в Копенгаген. Отдельные моменты не могу вспомнить…»

Гиллель вздрогнул, услышав свой голос, но, не теряя времени, последовал за Кори.

Значит, Слотер записывал их разговоры и в Копенгагене, подумал Кори. Нигде нет покоя от шпионов, их аппаратура способна слышать сквозь стены.

…«Какие действия? — услышал Кори свой собственный голос. «Желания и стремления Хаузера уходят корнями в его прошлое, которое теперь выдвигается на первый план», — продолжал магнитофон уже голосом Гиллеля.

Приоткрыв дверь, Кори выглянул в коридор. Никого. Он быстро пошел вдоль коридора. Гиллель тем временем закрыл за собою дверь. В комнате — теперь пустой — продолжал! звучать их голоса, вводя в заблуждение незримого охранника.

Ключ, который дала Кори горничная, подошел к двери в конце коридора. Дверь открылась, заскрипев на петлях. Гиллель и Кори вышли на маленькую лестничную площадку, закрыли дверь и заперли ее. В темноте рука Кори скользнула вдоль перил. На своем затылке он чувствовал дыхание Гиллеля. Снизу доносился неясный гул голосов и звон посуды. Когда их глаза привыкли к темноте, Гиллель и Кори начали медленно спускаться по ступенькам, заставленным старым инвентарем, заваленным кипами старых газет, какими-то ведрами и старыми метлами. Похоже, в этом отеле никогда ничего не выбрасывали. Гиллель оступился. Оба беглеца замерли и затаили дыхание. Голоса и звон посуды внизу стихли. Отель, казалось, прислушивается к ним в темноте тысячами невидимых ушей. И только оркестр в цокольном этаже продолжал играть.