Искатель, 1996 №5

Горничная пододвинула пылесос вплотную к радиатору отопления, который был скрыт за деревянным щитом. Из-под фартука она вынула маленький магнитофон и вложила его в карман пальто Кори, а потом зажгла спичку и спалила записку в пепельнице. Пепел от сгоревшей записки всосал пылесос.

Потом горничная вдруг принялась елозить шлангом пылесоса под кроватью. Кори взглянул в сторону двери. Там стояла какая-то женщина, втолкнувшая в комнату тележку, заваленную постельным бельем, и пристально смотрела на Кори. Он улыбнулся, опустил руку в карман и вытянул оттуда банкноту.

— Вам обеим, — сказал он и вышел в комнату Гиллеля.

Гиллель сидел на кровати, а Кучера и Шепилов — за небольмим столом, на котором стояли чашки с кофе и лежала горстка печенья. Вся эта сцена буквально сочилась фальшивой неофициальностью. Кори медленно закрыл за собой дверь. О чем говорили с Гиллелем Шепилов и Кучера в его отсутствие? Гиллель казался настороженным и даже слегка весело-взвинченным, как будто его забавляло присутствие двух этих прытких холуев. Враждебности Гиллеля к Шепилову не замечалось. Не означало ли это, что память Хаузера сейчас отступила в сознании Гиллеля на второй план?

— Я объяснил доктору Мондоро опасность положения, в котором вы находитесь, — сказал Кори Шепилов, — и доктор Мондоро признал мою правоту.

— Скорее испугался, — сказал Гиллеть. — Я чувствую себя так, словно меня приперли к стене неопровержимыми уликами.

— Понравилось вам в бассейне? — спросил Кучера, улыбка которого казалась куда более зловещей, чем мрачный взгляд Шепилова. — Бассейн в Подоли уникален, правда? Сомневаюсь, чтобы во всех Соединенных Штатах нашлось такое же красивое сооружение подобного рода.

— Спасибо, что присматривали за мной. Мало ли что может случиться с человеком в чужом городе…

— В этом городе каждый может гулять, ничего не опасаясь. Даже женщины без страха появляются в глухих переулках после полуночи. У вас же ни одна женщина с наступлением темноты не отважится выйти на улицу одна. Но мы не можем позволить вам бродить по городу, не зная, где вы находитесь. Мистер Мах Наб предложил вам зачем-то съездить в бассейн, но мы обязаны быть начеку.

— А что вы можете предложить нынче ночью? Концерт в Клементинум?

— Думаю, лучше, чтобы вы оставались здесь. Наши люди не любят работать ночью. Удивительно, однако, где это вы достали деньги, чтобы расплатиться за такси и за бассейн? У вас с собой чешских денег нет, и вы не меняли доллары ни здесь, в отеле, ни в банке.

— Я купил кроны на черном рынке, — сказал Кори. — Триста крон за десять долларов.

— Это нарушение закона, — сказал Кучера.

— У вас уже столько обвинений против меня, что одним больше, одним меньше — значения не имеет!

Кори чувствовал напряжение в плечах и руках. Это ощущение было знакомо ему. Оно возникало у него раньше, но только тогда, когда какой-нибудь лабораторный опыт предвещал неожиданные, захватывающие результаты.

— За вами столько серьезных преступлений, — сурово произнес Шепилов, — что можно было бы пожизненно держать вас в тюрьме.

— А я и не рассчитывал, что окажусь здесь на первых ролях, — сказал Кори. — Все эти так называемые преступления были совершены под влиянием обстоятельств, умышленно созданных вами, а не мной.

Кори осмотрелся вокруг себя в просторной комнате отеля с большими кроватями, широкими стенными шкафами, окнами, из которых открывался вид на лабиринт крыш с возвышающимися над ними башнями какой-то церкви.

— Это и будет наша тюрьма, или вы подыщете нам что-нибудь получше? — спросил он. — Я наслышан об ужасах коммунистических тюрем, но теперь мог бы сказать у себя в стране, что слухи не соответствуют действительности. В ваших тюрьмах есть даже горничные и прочая прислуга.

В глазах Шепилова возник металлический блеск.

— Я понимаю — вы всего лишь жертва заговора, задуманного в ЦРУ, как понимаю и то, что вас принудили совершить преступление. Мы знаем, что доктор Мондоро стремился посетить Восточный Берлин, но ему помещала эта гнусная организация.

— Ваша информация не вполне корректна, — возразил Кори. — Вы забыли сказать нам, зачем нас вывезли сюда через Восточно-Германскую границу против нашей воли.

— Доктор Мондоро уверял нас, что заплатил за это шоферу, — сказал Кучера. — Вас никто не похищал.

Кори перевел взгляд на Гиллеля:

— Вы сказали им это?

— Так говорит Кучера, а не я. И я не возражаю ему, я только слушаю. Да, я хотел поехать в Восточный Берлин, разве не так? — резко повернулся Гиллель к Шепилову. — Но зачем вы арестовали нас в Восточном Берлине?

В ответ Шепилов широко развел руками:

— Что навело вас на такую мысль? Вы в тот вечер даже пошли в театр «Валльнер» на пьесу Бертольда Брехта. Вы прямо на ходу меняете свои мнения. — Шепилов налил в свою чашку кофе и, не повышая голоса, бросил обвинение Кори: — А вместо этого помогли группе агентов ИРУ совершить убийство.

Кори плотно сжал губы, решив не отвечать.