Искатель. 1996. Выпуск №5

— В известном смысле дело обстоит следующим образом. — продолжал Кори. — Мы — гиганты, которым предстоит изучить послание, адресованное какому-то скауту из Вестерн Юньон, сидящему в неизвестном нам здании где-то в городе, похожем на Нью-Йорк. Существует только один способ сделать это: разрушить город, как я сейчас разрушаю удивительную, уникальную архитектуру этого мозга, и каким-то образом осуществить процедуру, которая позволит нам в первую очередь отделить людей от зданий, потом — юношей от девушек и в конечном счете — искомого нами скаута от всех прочих скаутов. И все это должно быть проделано осторожно, очень осторожно, так, чтобы наш скаут не пострадал и не исчезло бы бесследно полученное им послание. — Кори мрачно улыбнулся — Все, что мы делаем, направлено на достижение этой цели. Различными растворителями, фенолом или детергентом, мы экстрагируем протеины, чтобы избавиться от них и отчасти — от энзимов, которые разрушают РНК и уничтожают сообщение. Соль мы используем для того, чтобы сепарировать память, содержащую сообщение, от генетической памяти, содержащейся в ДНК. Это становится возможным благодаря их различной растворимости. Ну, и так далее. И на каждой стадии мы достигаем все возрастающей степени чистоты с помощью центрифугирования, действуя предельно осторожно, при низких температурах.

Приземистый корпус центрифуги начал вращаться. Центрифугирование раствора производилось с частотой вращения сто тысяч оборотов в минуту, не создавая излишней теплоты, что обеспечивало щадящий режим сепарирования.

Трое вашингтонских гостей пришли в неописуемое изумление, и Кори позабавили их разинутые рты.

— Конечно, — продолжал он, — в первую очередь мы производим центрифугирование на малых оборотах — двадцать тысяч в минуту, потому что это нетрудно — вывести юнцов из большого здания. Но поскольку фракция становится все чище и чище, последующее сепарирование осуществляется раз за разом на основе сужающихся и уточняющихся критериев. Мы осаждаем РНК спиртом и потом наш порошок — так сказать, искомые скауты — опускается вниз вдоль длинной метилирующей альбумины колонны Кизельгура, которая служит своего рода длинным коридором, и мы сепарируем только те РНК, которые опускаются с наибольшей скоростью. Затем мы их снова сепарируем с помощью центрифугирования через сахарозу или хлорид цезия различной плотности и устраиваем новые гонки вдоль колонны. В конце концов мы выделяем из этого огромного города одну тысячную грамма — искомых скаутов — на каждую тысячу граммов их массы. И лишь один на тысячу из всех этих скаутов представляет собой то, что мы ищем.

— Я не успеваю следить за ходом вашей мысли, — сказал Борг, — но должен признаться, что пятьдесят тысяч за эксперимент кажется мне недурной сделкой.

— Поразительно, — пробормотал Вендтлаад.

Вендтланд выглядел растерянным. Ему предстоит выплатить пятьдесят тысяч из секретных фондов и при этом не обмануть ожиданий своих шефов. Что если Кори дурачит их всех? А главное — потом ничего не докажешь, документов-то никаких.

— На разработку этих методов ушло тридцать лет, — сказал Кори, вводя раствор мозга в мензурку — Новые методы рождаются ежегодно. Один из них — это мой метод экстрагирования РНК из тканей. Есть, разумеется, и другие пути.

— Надолго ли удастся вам поддержать жизнь в этом веществе? — спросил Борг.

— При низкой температуре — на несколько часов. Этот материал должен быть использован в эксперименте в течение двадцати четырех часов. Обычно я делаю перитониальную инъекцию в опытах на животных. Людям лучше делать внутривенную инъекцию.

Что значит слово «перитониальная», Борг не знал, но виду не подал.

— Кажется, процедура будет долгой, — сказал Вендтланд.

Он хотел вернуться в отель ради секретной беседы по телефону с Вашингтоном. Вендтланду нужна была ясность в финансовых вопросах.

— Мы будем работать всю ночь, — сказал Кори, вливая отмеренную дозу разжиженного мозга в маленький сосуд, который он закрыл резиновой пробкой и поместил в центрифугу — стальной контейнер, похожий на стиральную машину. Затем Кори установил контроль времени на пятнадцать минут, а частоту вращения — на двадцать тысяч оборотов в минуту и включил электрический ток. Стрелка указателя остановилась на отметке 20 000.

Вендтланд снял очки.

— Мы охотно бы остались и с удовольствием наблюдали за экспериментом до конца, но, думаю, это ни к чему. Мы будем только мешать вам. Почему бы нам не побеседовать о наших приватных вопросах завтра, во время ленча в отеле? К тому времени вы, скорее всего, уже завершите свою работу?

— Интересно, в высшей степени интересно, — сказал Вендтланд, когда вашингтонские гости покинули лабораторию. — У меня сложилось впечатление, что этот эксперимент может привести нас к успеху. Кори хорошо знает, что делает.

Вендтланду необходимо было составить себе как можно более четкое представление обо всем происходящем, прежде чем он даст отчет «серому кардиналу» в своем учреждении, человеку с тонким чутьем на надежность или ненадежность людей.

— Каково ваше впечатление о Кори? — спросил Слотер.