Искатель, 2017 №8

Интересно, а что у них в чемоданах? И почему они столь нелепо одеты? Почему их вывезли именно сюда? У Теда были миллионы вопросов, которые ему следовало задать уже давно. Но все это время он был занят своей любовью к Линте или необходимостью утвердиться в роли лидера их маленькой коммуны. Что-то или кто-то словно нарочно держали его в постоянном напряжении, чтобы он не задавал неудобных вопросов. И даже когда ему казалось, что жизнь беспечна и проста, чья-то рука все равно контролировала его мысли и действия. Даже это ощущение беспечности…

— На вертолете пришлось вывозить? — задумчиво сказал Тед. — Боюсь представить, что там внизу сейчас происходит.

— Полный хаос. Творятся невообразимые вещи. И творят их люди. Самые чудесные и самые ужасные вещи творят люди. Зачастую — одни и те же люди.

— Все будет хорошо, детка.

Тед ободряюще похлопал девушку по запястью и поднялся с постели. Он переоделся в подаренную утром рубашку и костюм. Они были чуть великоваты, но это было даже плюсом — стеснять движений они не могли. Галстука он надевать не стал, а скомкал его и сунул во внутренний карман пиджака.

Когда Тед вновь спустился к костру, туша оленя уже была убрана. Трое Классэнов поглядывали на него украдкой, словно заговорщики. То ли они что-то задумали, то ли опасались неудобных расспросов с его стороны. Тед настороженно присел у черного круга углей, стараясь не запачкать новую одежду.

Классэны смотрели на него не мигая, и желтые искорки огня в их глазах не обещали ничего хорошего. Тед прочистил горло и голосом, поразившим его самого своей неожиданной писклявостью, промямлил:

— Хотите меня о чем-то спросить?

Ответом ему было молчание.

— Знаете, — Теду все-таки удалось совладать со своим голосом, — мой отец как-то сказал: «То, что называется красивым именем «борьба за выживание», частенько — не более чем обычная, вульгарная драка».

— Наверное… — отозвался Роймонд после еще нескольких мгновений тишины. — А почему ты это говоришь?

— Ну… я же теперь один из вас. — Тед рассмеялся как можно более дружелюбно и беззаботно хлопнул себя по борту пиджака.

— Должен тебя разочаровать, однако ответ отрицательный, — отрезал Нойджел. — Но я действительно хочу тебя кое о чем спросить. Все-таки ты жил в большом городе и наверняка знаешь…

— Ну-ну… — Тед приосанился, подбадривая Нойджела наклонным движением своего торса в его направлении.

— Тед, не подскажешь, где можно приобрести котят чеширского кота?

— Свои колкости можешь подложить себе под седалище! — Тед подскочил как ошпаренный и почти опрометью бросился в дом.

— Не понимаю! — донесся ему вслед удивленный голос подростка. — Объясни хоть толком, хоть намеком! Люблю необычных животных. Думал, ты знаешь, где таких котиков можно приобрести…

— Дурак твой братец! — Тед сорвал с себя пиджак и завалился навзничь рядом с Линтой. — Еще и издевается. Понимает, что еще несовершеннолетний и ему ничего за это не будет! Его-то, такого остолопа, ты любишь. Только потому что он твой братец. А меня…

— Ты ошибаешься, — Линта запустила пальцы ему в волосы, и тело Теда сотрясла волна неги и вожделения. — Он какой-то беспринципный. Вот ты принципный. Принципность — это замечательно.

У Теда вдруг появилась почти полная уверенность, что шарахнулась головой не Линта, а он сам.

В дальнейшем эта уверенность только усиливалась и подкреплялась все новыми свидетельствами. Чем, к примеру, можно было объяснить тот факт, что Линта всегда просыпалась раньше него и терпеливо ожидала его пробуждения в изножье постели? Может, так оно и должно было быть и отнести этот трогательный утренний ритуал к странностям можно было лишь в повредившейся голове Теда? И были ли у него основания для подозрительности, когда каждый раз, как наступало время общей трапезы, Линта требовала близости и уводила его в дом, а по возвращении он находил лишь свою порцию и заверения трех Классэнов в том, что все уже давно отобедали или отужинали?

А его сны? Теду больше не снился океан. Каждую ночь ему являлась загадочная красная куница…

К ее появлению в своих снах Тед отнесся со всей серьезностью. После одного из событий детства он охотно верил в предсказания, вещие сны, привидения, переселение душ и прочие проявления нефизической вселенной.

Случилось же следующее. Кто-то из дальних родственников прислал Миллерам на Рождество миниатюрного садового гнома — не из тех, что расставляют на лужайке перед домом, а небольшую глиняную фигурку с торчащим у нее из спины кольцом грубой веревки. Гном, как указывалось в аннотации, был отличным охранителем частных владений и домов от сглаза, неудач, завистливых соседей и прочих напастей. Соседи, конечно, от Бога. Никто этот постулат опровергать не собирается, но порой возникает почти непреодолимая убежденность, что Господь, в силу своей занятости, иногда поручает выбор соседей дьяволу.