Искатель, 2017 №8

У костра его уже ждал разогретый кусок оленины. Несмотря на то, что тушу несколько раз коптили, от мяса начинало смердеть. Пора было вновь отправляться на охоту, невесело заключил Тед.

— А где ребята? — обратился он к сторожившей его порцию Сантре.

Та указала головой куда-то за спину Теда. Нойджел и Роймонд перебирали сваленные неподалеку старые бревна. Линты видно не было: должно быть, она осталась наверху.

— Я скоро приду. Надо кое-что проверить… — бросил он Сантре и, прихватив свой завтрак, зашагал к лесу.

Красная куница вконец измотала его. Нужно было непременно сходить к этому валуну и разобраться, действительно ли что-то зарыто под разбросанными вокруг камнями. Возможно, это помогло бы прекратить его еженощные кошмарные видения.

Вот и валун — изрытый морщинами трещин серый столб, тянущийся, Подобно обступившим его деревьям, вверх, вверх, вверх. К облакам и звездам.

«Ишь ты! — раздраженно подумал Тед и смачно сплюнул. — Ишь ты — романтик выискался! К звездам его, видите ли, влечет…»

Он осмотрелся, примеряясь, с какого камня начать, и обмер: в нескольких шагах от него лежал точно такой же кусок базальтовой глыбы, что он видел во сне. Тед приблизился к нему в крайнем смятении, будто здесь его поджидала величайшая тайна. Опасаясь, что фокус с застилающим глаза и не дающим разглядеть находку пятном повторится и наяву, он зажмурился и осторожно сдвинул камень в сторону. Пальцы тотчас наткнулись на полиэтиленовый пакет, и только тогда решился он открыть глаза: в углублении под камнем был спрятан какой-то тяжелый сверток. Прежде чем вытащить его, Тед машинально огляделся. Никого…

В свертке была их оленина. Вернее, излишки мяса, которые, как он считал, Классэны съедали, пока он кувыркался с их сестрой. Так… Что это могло значить?

«Я все понял, — рубашка Теда пропиталась холодным потом, — эти Классэны… они… они же каннибалы!.. Они откармливают жертву, а потом…»

Изо рта у него брызнула рвота. На несколько секунд его охватила крайняя слабость — в нем было не больше силы, чем в новорожденном птенце. Он надеялся, что еще несколько мгновений — и он умрет. Он ждал этой смерти с надеждой. Но всего несколько секунд спустя, когда дрожь и рвота унялись, был благодарен, что смерть не пришла.

Но что же теперь было делать? Вернуться обратно он не мог: эта странная семейка скармливала ему все съестные припасы не просто по доброте душевной. От мысли, что в один отнюдь не прекрасный день он может очутиться на месте туши оленя над костром, его снова начало мутить.

Тед прокрался к извилистой опушке. Все четверо Классэнов были заняты тем, что таскали бревна и складывали из них стены первого этажа, прижимая бревна к опорам камнями. При этом ни для девушек, ни для парней вес бревен и камней не представлял какой-либо серьезной проблемы: они таскали их в одиночку, с легкостью подъемного крана и подвижностью муравьев.

«Как есть каннибалы! Точно — я же читал: когда они съедают другого человека, то сила этого человека переходит к ним… Мерзавцы, сколько же они, выходит, людей съели!.. На меня тоже глаз положили. Еще бы — во мне мяса-то по-боле, чем в пяти оленях, будет, — невесело подумал Тед, поправляя съехавшие со впалого живота штаны. — А теперь зимовать готовятся, сволочи. Без меня зимовать…»

В тот день в лагерь Тед не вернулся. Поначалу он самым решительным шагом направился на север. Однако с каждой милей шаг замедлялся, а уверенность в кровожадных намерениях Классэнов рассеивалась. Когда же солнце начало свой спуск к невидимому отсюда океану, Тед повернул обратно.

Уже в сумерках он различил меж деревьев огонь костра в лагере и остановился:

«Переночую здесь, на каком-нибудь дереве».

Он выбрал тсугу поветвистей и вскарабкался настолько высоко, насколько позволяла прочность ветвей. Чтобы не сорваться во сне, Тед уселся как всадник на две расположенные бок о бок широкие ветви, упершись спиной в ствол и привязав себя к нему остатками бечевки. Он закрыл глаза и принялся ждать сна.

Однако сон где-то заплутал и составить ему компанию не торопился. Отсветы костра в лагере вскоре погасли. Тед обреченно сидел, не решаясь отвязаться и переменить позу, хотя бедра и ягодицы и напоминали ему непрерывно о своих страданиях на чрезмерно жестких жердочках.

Так прошло часа три. А может, только полчаса. Счет времени ускользал от Теда, как ускользал и сон, должно быть, принявший его за филина и поэтому обходивший его стороной. Вдруг Тед заметил на дереве напротив две искорки — отражение слабой луны в чьих-то пристально рассматривающих его глазах.

О своих измученных бедрах и ягодицах Тед больше не вспоминал. Он оцепенел, скованный мистическим ужасом. Глаза следили за Тедом, не мигая и не отрывая от него взгляда. Ночь замерла, а время остановилось. И казалось, остановилось оно навсегда и этот взгляд будет следить за ним вечно…

Тед вздрогнул, и магия оцепенения вдруг оставила его.

— А… Э… Добрый вечер! — шепотом, но достаточно громко поздоровался Тед. — Извините, пожалуйста, вы — красная куница?