Искатель, 2017 №8

— Данная процедура, как вы сами понимаете, дело весьма затратное, — продолжил он свои объяснения. — Одни только научные изыскания обошлись нам почти в миллиард. Об эксплуатационных расходах я и не говорю. Однако с вас для почина мы практически ничего не возьмем. Все свои активы вы можете, при желании, конвертировать в наличную российскую валюту и захватить с собой. Это увеличит через полвека покупательную способность вашего капитала в несколько тысяч раз. Мы лишь попросим передать нам в доверительное управление акции Северопольского завода. По прибытии на место вы сможете распорядиться ими по собственному усмотрению. Мы же обязуемся пересылать раз в год сумму причитающихся вам дивидендов за минусом двадцати процентов в качестве нашего комиссионного вознаграждения. Слова, не подкрепленные доказательствами, суть пустой звук. Завтра мы сможем продемонстрировать работу установки, хоть это и сопряжено с немалыми расходами. Но их мы также берем на себя. У нас будет только одно небольшое условие. После демонстрации, если вы откажетесь от перемещения, вас придется ликвидировать. Поймите меня правильно. Попробуйте представить, сколько желающих тут же кинутся к нам, ежели возможность перемещения в будущее получит широкую огласку. Нас ведь просто-напросто разорвут на куски. Так что выбор за вами.

Обещанная демонстрация состоялась на следующий день. Тофик Белоглазов при ней тоже присутствовал, но только в качестве наблюдателя. То есть стоял в сторонке и, как говорится, «мотал все на ус». После детальных пояснений, которые озвучил инженер Рома Хенкин, в зал приволокли пьяного бомжа. В помещении тут же повеяло жутким запахом привокзального сортира. «Аромат», понятное дело, исходил от этой давно не стриженной и не мытой личности неопределенного возраста с черно-сивой бородой, заросшей до самых глаз.

— А где его барахло? — поинтересовался Папа Сильверст.

— Уже несу, — отозвался появившийся в дверях Вася-душитель. На вытянутых руках он брезгливо нес несколько пластиковых пакетов с каким-то тряпьем, от которого тоже смердило отнюдь не фиалками.

— Клади в грузовой контейнер, — велел ему Арнольд Валентинович. Повернувшись к Козладоеву, он пояснил: — Багаж будет отправлен автоматически вместе с нашим пассажиром. Минут через десять-пятнадцать этого товарища пришлют обратно. Надеюсь, он нам расскажет, каково там, в светлом будущем. Давай, Михалыч, начинай обратный отсчет.

Бригадир Михалыч нажал красную кнопку. На пульте управления замигали разноцветные лампочки. Постепенно усиливаясь, послышался нарастающий свист. Вокруг кабинки перемещения возникло голубоватое мерцающее сияние. Внезапно все прекратилось и наступила мертвая тишина.

Арнольд Валентинович подвел Козладоева к кабинке и, приоткрыв дверцу, продемонстрировал, что бомжа внутри нет. Даже запаха от него не осталось. Грузовой контейнер также оказался пуст.

— Давайте отойдем в сторонку. Чайку попьем, — предложил Папа Сильверст. — Придется немножечко обождать.

Папино «немножечко» растянулось чуть ли не на полчаса. Наконец раздался громкий мелодичный звук гонга, и кабинка перемещения вновь замерцала голубоватым ореолом.

Глава 15

«Наружка» за Белоглазовым, к счастью, не обнаружилась. Тщательно проверяясь, Федор проводил Тофика до небольшого сквера. Там, сидя на скамейке, их поджидала Сидорова.

— За нами чисто, — сообщил Волк.

— А вот за мной, похоже, следят, — призналась Катя. — Кто-то пытался залезть в дом и затоптал все мои кактусы.

— Не бери в голову, — посоветовал Федор, как бы нечаянно наступив на башмак Тофика. — Наверняка шпана малолетняя пыталась чем-нибудь поживиться.

— Может, и так, — вздохнула Сидорова. — Ладно, проехали. Короче, вот что удалось мне выяснить. К сожалению, опоздали вы, мальчики. Продал Козлюк свои активы. И даже налогов не заплатил ни цента. Не знаю, нужна ли вам эта информация, но провернул он всю операцию как раз в канун кризиса. Думаю, наварил на продаже никак не меньше семидесяти процентов на вложенный капитал.

— Во шустряк! — восхитился Волк.

— Но как же так? — растерянно пробормотал Белоглазов. — У нас ведь все его документы.

— А зачем ему документы? — объяснила Катя. — Все данные о недвижимости, в том числе о ее владельцах, и так хранятся в соответствующем реестре. Акции вообще давно уже существуют только в электронном виде.

— Ну, и где же его теперь искать?

— Да где угодно, но только не в Штатах. Деньги Козлюк перечислил в офшор, а сам улетел в Никарагуа. Вот, собственно, и все.

— Финита ля комедия![9] — констатировал Волк. — Спасибо, Катюша, за хлопоты. А нам, похоже, пора в путь-дорожку. Что скажешь, брателло?

— Надо подумать, — ответил заметно погрустневший Белоглазов. — С пустыми руками возвращаться мне не резон. Пал Саныч этого не поймет.

— Ну, как знаешь, — хмыкнул Федор. — Лично я завтра отбываю на родину. Так что прощай, Катюха. Надеюсь, еще встретимся. Не зря ведь в песне поется: «Распрощаемся с тобою налегке. Может, свидимся когда-нибудь во сне…»