Искатель, 2017 №8

Ночью Тофику приснился сон. Вернее, это был не то чтобы настоящий сон, а что-то вроде воспоминания о былом. Вот перед ним в огромном зале торчит махина «перемещателя». Рядом виднеются Папа Сильверст с Козладоевым. У них за спиной Рома Хенкин, Михалыч и двое здоровенных «качков» из Люберец. В отдалении, как бедный родственник, скромно притулился у стенки Вася-душитель.

— Готово, — говорит Михалыч. — Можно принимать.

Люберецкие тут же подходят к кабинке. Один из них отворяет дверцу. Внутри виднеется молодой спортивного вида мужчина, облаченный в лиловый костюм.

— Давай выходи, — говорит ему один из люберецких. — Чего телишься?

— Не пойду, — отвечает мужчина. — Мне обещали, что сразу отправят назад.

— Раз обещали, значит, отправим. Выходи, не стесняйся, — ласковым голосом говорит ему Папа Сильверст. — Тебя как величать, мил человек?

— Гена.

— А я Арнольд Валентинович. Вот и познакомились. Расскажи-ка ты, Гена, откуда и зачем к нам пожаловал?

— Оттуда, — показывает Гена пальцем в потолок.

— Из космоса, что ли?

— Не, из будущего.

— Ты вообще-то помнишь хоть что-нибудь?

— Помню, конечно. Помню, как бомжевал. Вот этих двоих помню. Они мне бухло наливали. Потом помню, как в больничке очнулся.

— Так-так. И чего дальше?

— Ну, лечили меня. Сказали от цирроза и еще от чего-то. Велели больше не пить.

— Долго лечили-то?

— Да нет, не долго. Думаю, месяца два, не больше.

— И что потом?

— Потом Москву показывали. Все у них чистое такое, ухоженное. Домов много новых понастроили. А бомжей там совсем не осталось. Мне тоже дали квартиру. Двухкомнатную в Медведково. Пособие назначили по безработице. Учебу предлагают, чтобы на работу устроиться. Но я лучше пенсии дождусь. Мне ихнего пособия во как хватает!

— А годков тебе сколько?

— Пятьдесят шесть.

— Ладно, отдыхай. Мужики через часок аппаратуру настроят. Снова полетишь в свое светлое будущее…

Тофик Белоглазов, встрепенувшись, присел на кровати. Сновидение, похожее на документальную видеозапись, явно ориентировало на то, чтобы выбросить из головы бесплодные сожаления о несбывшемся. Ну, словно он уже почти достроил дом и внезапно сообразил, что котлован под фундамент с самого начала следовало копать совсем в другом месте.

Конечно, Семен Евгеньевич Катышев, когда-то занимавшийся недвижимостью, наверняка смог бы подсказать, как с помощью, допустим, липовой доверенности «втюхать» документы на Ванькино имущество каким-нибудь богатеньким «новым американцам». Увы, Семен Евгеньевич приказал долго жить. Хорошо ему — отдыхает себе на Троекуровском погосте и ни о каких проблемах не ведает.

«Утро вечера мудреней, — подумал Тофик, смачно зевнув. — В конце концов отрицательный результат — тоже результат, причем достаточно конкретный. И вообще, на кой хрен гоняться за каким-то Козлюком, когда столько еще потенциальных клиентов ждут на родине отправки в светлое будущее?»

Глава 16

— Долгую жизнь довелось мне прожить, — говорил Белоглазову мудрый Папа Сильверст. — Много было в ней и хорошего, и плохого. И открылось мне то, что многим понять не дано. Зачем, например, люди воруют? Ясное дело, чтобы получить материальные блага, не утруждая себя общественно-полезными деяниями. А вот стоит ли самому воровать, ежели за тебя, для тебя и во благо всего народа это могут сделать другие? Оглянись вокруг. Кто нынче ворует? Больше всех воруют те, кто должен следить, чтобы другие не воровали. Помню, в одном старом фильме показывали, как в коммунальной квартире какому-то мелкому жулику жена его тайком варит на керосинке борщ с говядиной. Это чтобы соседи не задавались вопросом, на какие шиши семья каждый день мясо трескает. В наше время такого, конечно, не встретишь. Сидит в своем кабинетике мелкий чиновник, бумажки визирует. А в собственности у него чего только нет. Одна лишь машина, на которой он разъезжает, стоит больше его зарплаты за десять лет беспорочной службы. Он, конечно, мелкая сошка. Страшно подумать, сколько денег народных оседает в карманах тех, кто повыше. Это еще Петр Великий сообразил, что начальников разных надо почаще менять, а еще лучше — вешать. Как им ни плати, все равно со временем связями обрастают, ходы узнают. Мастеров распила и виртуозов отката к себе приближают. С ихних ладоней и кормятся.

— Я бы сравнил эту братию с роем клещей, присосавшихся к изнемогающему телу отчизны, — заметил Тофик.