Искатель, 2018 №7

— В два часа, — одернул молодого человека Василий Михайлович.

— А Степан?

— Надеюсь, сегодня он не будет нас сторожить.

Разошлись по комнатам. Через четверть часа к каждому из них заглянул Степан с вопросом, нет ли у достопочтимых гостей каких-нибудь просьб. Орлов только отмахнулся. Михаил попросил графин холодной воды.

В доме стихли все звуки, только иногда раздавался треск поленьев в камине, скрип старых деревянных стен и тиканье настенных часов.

Штабс-капитан осторожно поднялся с постели, не нарушив тишину даже шорохом белья. Сперва начал открывать дверь, которая предательски взвизгнула заржавевшими петлями.

«Давненько здесь не было гостей, — пробежала мысль, — надо было раньше проверить, — посетовал он на себя».

Выглянул в коридор, который освещала свеча, одиноко пристроенная у лестницы. Орлов, словно белое привидение, не стал одеваться, так и остался в белом нательном белье. Прокрался к площадке и выглянул вниз. Кресло, в котором провел прошлую ночь Степан, пустовало. Босыми ногами штабс-капитан осторожно ступал по ступеням, замирая на каждой, боясь, что они скрипнут. В гостиной и столовой никого не было, хозяин почивал в спальне, дверь в которую находилась дальше по коридору.

Несмотря на волнение и стук сердца, который отдавался в висках, Орлов прокрался к двери. Тишина.

Вернулся на второй этаж. Прежде чем идти в свою комнату, заглянул к Михаилу, тот в беспокойном сне сбросил с себя одеяло. Василий Михайлович потряс младшего помощника за плечо, но Миша только после пятого тормошенья раскрыл глаза и чуть ли не в голос хотел что-то сказать, но рука Орлова зажала ему рот.

— Тихо, — склонился над ухом Жукова штабс-капитан.

Миша заморгал, выходя из сонного состояния.

— Ты готов?

Молодой человек кивнул.

— Через пять минут встречаемся в коридоре. Обувь пока не надевай, возьми с собой.

Михаил вновь кивнул.

Орлов окинул взглядом коридор и, не заметив ничего подозрительного, юркнул мышкой в предоставленную ему комнату. Там достал из походного баула приготовленную ранее рубашку темно-синего цвета, черной, к сожалению, в его гардеробе не нашлось. На руки натянул кожаные перчатки тонкой выделки. На всякий случай под одеяло подложил часть найденных здесь вещей, создавая вид спящего человека, если ненароком кто заглянет.

Не успел он закончить, как в комнату скользнул тенью Миша, Василий Михайлович видел только черный контур. Он замер в недвижности и приготовился к худшему.

— Василь Михалыч, — раздался едва слышный, знакомый до боли голос.

— Не делай так больше, — признался Орлов, — в гроб меня раньше времени вгонишь.

— С чего начинаем?

— Миша, ты займись погребом. Я же дворовыми строениями, будь осторожен.

— Не впервой, — самоуверенно заявил младший помощник начальника сыскной полиции.

— Смотри у меня, — штабс-капитан погрозил пальцем, но Михаил глядел в другую сторону, поэтому предостерегающего жеста не видел. — Если им есть что скрывать, то наверняка устроили что-нибудь эдакое, для нас неприятное. То, что Степана нет внизу, — хорошо, может, считают нас просто заезжими чиновниками, а может… Понял?

— Да что они, в каждом проверяющем видят грозу? Бросьте, Василь Михалыч.

— И то верно, разговорились, однако, мы с тобой, пошли, друг мой, время-то не ждет.

Василий Михайлович старался ступать так, чтобы не раздавалось ни единого звука. Скользнул к входной двери. Она оказалась заперта на ключ, который искать в темноте, хотя и разбавленной лунным светом, не представлялось возможным. Наверное, Степан следит за запиранием на ночь и поэтому носит ключ с собою, при присутствии в доме посторонних это отнюдь не лишняя предосторожность.

Окна оказались наглухо задраены, по-видимому, с осени, ведь неизвестно, какие морозы принесет предстоящая зима. Оставалась последняя возможность — черный ход, но если и он заперт, то выбраться наружу не удастся. Не будешь же открывать окно, обнаружат после отъезда — и пропало следствие. Пока в столицу с докладом, прокурорские бумаги, разрешение, просто так же не приедешь с обыском, надо вескую причину иметь. Петр Глебович успеет все убрать, вывезти, уничтожить, и кроме мышиного помета ничего не найдешь. А преступники, буде это они, сумеют выйти сухими из ловушки, в которую попадут сами сыскные. Так-то.

Вход для слуг оказался запертым. Настроение не улучшилось. Хотелось выругаться, но штабс-капитан сдерживал себя. Потом вспомнил, как в детстве ключ обычно вешали на гвоздь, вбитый в косяк. Провел рукою — и в самом деле, неистребимая русская привычка: чтобы не потерять, надо держать под рукою.

Замок был хорошо смазан, при повороте ключа не произвел ни единого звука. Дверь подалась. На заднем крыльце на том же месте дверного косяка, но уже по другую сторону, висел брат-близнец ключа, зажатого в руке Орлова. Штабс-капитан повесил первый ключ на место, а вторым запер замок.