Искатель, 2019 №2

— Николай Константинович выражает вам благодарность за столь быстрое завершение дела.

— Но…

Аркадий Аркадьевич прямо-таки видел перед собой улыбающееся лицо, тонкие усики над бескровными губами и ехидные огоньки в глазах.

— Нам известно все происходящее в столице, хотя Николай Константинович выражает беспокойство, что в деле замешан подданный иностранного государства, воевавшего с нами рука об руку.

Кирпичников не ответил, а только сильнее сжал телефонную трубку.

— Аркадий Аркадьевич, в соседнем краю, — адъютант старался избегать нового названия Эстляндской губернии, — произошло преступление, и вам поручено произвести следствие по убийству.

— Я могу послать сотрудников для проведения дознания?

— Александр Федорович высказал пожелание, чтобы именно вы провели следствие.

— Понятно, — проговорил начальник уголовного розыска, поправляя очки.

24 февраля 1918 года Эстляндская губерния, как и соседние Лифляндская и Курляндская, провозгласили, с попустительства слабых на тот момент центральных властей, республики в составе Российской державы. Эстляндская стала называться Эстонской, Лифляндская — Латвийской, а Курляндская — Литовской.

Каждая из вновь образованных национальных республик имела парламент или сейм, своего президента, но с полным подчинением Верховному Правителю. Заключение договоров с другими странами без соответствующей резолюции считалось изменой и каралось согласно закону.

Вновь образованные страны не могли иметь армий, хотя милиция всецело находилась в их руках. Старых сыскных сотрудников, ныне переименованных в уголовных агентов, сократили и заменили национальными кадрами, но те не имели практического опыта и поэтому в громких делах просили помощи центральных властей.

— Где? — коротко спросил Кирпичников.

— Эстляндский край. — Адъютанта передернуло, он до сих пор считал ошибкой придание окраинным краям самостоятельности. Ему импонировало прежнее название — Российская Империя.

— Город?

— Между селениями Лонтовой и Хатермяэ… — На последнем слове офицер споткнулся и шепотом выругался, потом продолжил: — Находится хутор Ватермяги, и там убиты все жители.

— Сколько? — Аркадий Аркадьевич понимал, что сам адъютант ничего не знает, а передает ту информацию, что предоставили.

— Шесть, в том числе два малолетних ребенка.

— Когда выезжать?

— Сегодня.

— Сколько сотрудников я могу взять с собою?

— Это на ваше усмотрение. Есть еще вопросы?

— Нет, — коротко ответил Кирпичников и хотел бросить от раздражения телефонную трубку, но поиграл желваками и медленно положил на аппарат. Он-то не виноват!

Аркадий Аркадьевич вызвал дежурного по уголовному розыску и приказал разыскать Кунцевича. Тот явился через несколько минут, задумчивый, со складкой на лбу. За прошедшие годы осанка так и не изменилась, все так же подтянут, но вот в глазах поубавилось доброты, появился налет подозрительности.

— Вызывали? — спросил заместитель.

— Да, Мечислав Николаевич. — Кирпичников поднялся из-за стола и протянул руку. Кунцевич пожал ее.

— Опять проблемы? — заместитель вскинул брови.

— Как же в нынешнее время без них, — Аркадий Аркадьевич рукой указал на стул и сам сел за стол.

— Какие подвиги нам предстоит совершить сейчас? — В голосе Кунцевича звучали иронические нотки.

— Вам, Мечислав Николаевич, предстоит возглавить уголовный розыск, пока я буду находиться в следственной ссылке.

— Ссылке? — не понял заместитель.

— Меня усылают в Эстонию для проведения следственных действий.

— Наши самостоятельные края не в состоянии обойтись без нас?

— Не знаю, — Кирпичников постучал пальцами по столешнице, — не знаю, — повторил в задумчивости.

— Что там на этот раз?

— Как обычно, убийство.

— Всего-то? — брови Кунцевича снова поползли вверх. — Невидаль, убийство.

— Не простое. — Аркадий Аркадьевич сжал губы, потом продолжил: — На одном из хуторов убита целая семья.

— Ну, если только семья, — опять же ирония звучала в каждом слове Мечислава Николаевича. Он, так же как и адъютант генерала Игнатьева, с недоверием относился к череде объявлений независимости национальных краев, хотя и в составе Российской Республики. Уж если захотели самостоятельности, так будьте любезны в рамках этой самой самостоятельности вести все дела, в том числе и уголовные. А если нет опыта, так набирайтесь и учитесь. — Что ж они сами не могут найти злоумышленников?

— Видимо. Хотя… — Кирпичников умолк и процедил сквозь зубы: — А может быть, меня хотят удалить из столицы.

— Аркадий Аркадьевич, зачем так сложно, было бы проще отправить вас в отставку.

— Может быть, Мечислав Николаевич, вы и правы. И я уже по инерции вижу во всех действиях Игнатьева заговоры.

— На какой срок вы уезжаете? — Кунцевич перевел разговор с неприятной темы на другую, более приближенную к земле.

— Вот этого я знать не могу, — начальник уголовного розыска помял пальцами мочку уха, — может быть, на неделю, а может, и на месяц. Сути дела, к сожалению, я не знаю, поэтому… Не знаю, Мечислав Николаевич, не знаю.

— Вы кого-то возьмете с собою?

— Придется, так что не обессудьте, что заберу лучших.