Искатель, 2019 №2

— Хутор, на котором разыгралась трагедия, расположен почти посредине между селениями Ареси и Кохала. Тела были найдены днем четвертого апреля…

— Извините, Юрий Иванович, я читал в показаниях, что уже с тридцать первого марта никого из семейства Соостеров не видели. Почему только четвертого числа обратили внимание?

— Как увидите, мыза расположена между селениями. Хозяин, его звали Айно, был не слишком общительным и не терпел, когда к нему приставали с расспросами или навещали хутор. Вы же читали, что он применял к членам семьи насилие и подозревался в связи со своей родной дочерью. Соседи побаивались такого человека, вот и не лезли, как говорится, со своим уставом.

— Понятно.

— Так что никто не спешил проверить, что творится на хуторе, если бы не мастер по ремонту двигателей.

— Простите, как его имя-отчество?

— Кайно Суур, у нас отчества как такового нет, — произнес с улыбкой Юри Ян.

— Простите, — пожал плечами Кирпичников. — Этот самый Кайно где проживает?

— О! Совсем рядом, если вы хотите его допросить, то непременно он будет в полном вашем распоряжении.

— Хорошо.

— Ну, что дальше? Суур доложился Анту Каарела…

— Старшему в селении Кохала?

— Да, у нас начали возвращаться старые порядки, существовавшие. у наших предков. В каждом селении есть старейшина, который является представителем государственной власти. Так вот, Суур доложился ему о том, что работу на хуторе сделал, но никого не видел, даже пса Соостеров. Это и вызвало определенные подозрения, и старейшина, взяв с собой трех человек, отправился на мызу.

— Что-то заподозрил?

— Отнюдь.

— Почему взял троих?

— Айно был непредсказуем, так что помощь лишних свидетелей оказалась бы как нельзя кстати.

— А дальше?

— Что дальше? Зайдя в сарай, Анту Каарела обнаружил тела и связался с нашим полицейским управлением, часа через два приехали мы.

— Вы были в числе тех, кто приехал первым?

— Да, — подтвердил Юрий Иванович.

— Стало быть, вы можете поделиться первыми впечатлениями?

— Конечно.

— И что вы увидели? На чем задержался взгляд?

После некоторого молчания Кеёрна, сузив глаза до щелочек, поиграв желваками, тихо сказал:

— Подавленное состояние. — Юрий Иванович снова замолчал. Аркадий Аркадьевич не торопил. — Представьте тела, наваленные друг на дружку, как бревна в лесу. Аккуратные раны, я имею в виду нанесенные железным острым орудием, как потом выяснится, мотыгой. И кровь, всюду брызги, лужицы. Слава богу, были высохшие, не то… В общем, страшная картина. Мы никогда с таким не сталкивались. Простите, что выдаю профессиональную тайну, но в течение дня шли споры — вызывать русских в помощь или попытаться своими силами провести следствие. Но возобладал здравый смысл. Бывали в наших краях убийства, ну там, муж жену приревнует, жене от самодура мужа надоест терпеть унижения, брат свата или тесть невестку, но вот так всю семью… — Кеёрна покачал головой.

— Понятно, — произнес Кирпичников, — а если отойти от эмоций и описать, как требует закон?

— Если так, — Юрий Иванович прищурил глаза, но Аркадий Аркадьевич с заднего сиденья не видел взгляда, — отбросить все… — Говорил медленно, каждое слово в отдельности. — Заходишь в сарай и видишь четыре… тела, положенные как бревна, лицами вниз, и у каждого трупа след от мотыги. И не один, — добавил эстонец почему-то сквозь зубы. — Об остальном вы читали.

— Где тела? — спросил петроградский эксперт.

— На мызе есть liustik, как это по-русски, — Юрий Иванович щелкнул пальцами в воздухе, — ледник.

— Ясно, — покачал головой Дмитрий Львович.

— Если вы о вскрытии, то тела в полном вашем распоряжении. Их еще не касался скальпель нашего эксперта.

— Я понял, — опять подал голос доктор.

— Об остальном вы знаете, опросили соседей…

— Которые живут в нескольких километрах?

— Да. Связались с министром внутренних дел России — и вот вы здесь.

— Есть подозреваемые?

— Пока ждали вас, рассматривали несколько предположений. Первый подозреваемый — Айно Соостер. Селяне традиционных религиозных взглядов не слишком жаловали семью Соостеров, противоестественная связь отца с дочерью, ему же приписывали отцовство мальчика Яниса, хотя в документах его отцом был записан Лану Шаас, это второй подозреваемый. Третьим можно было бы назвать Каарла Грубера, мужа все той же Вену и отца младшей Цецелии, но он погиб на полях мировой войны, так что его можно исключить.

— Почему же тогда вспомнили о нем?

— Честно скажу, не знаю.

— Но ведь должна же была прийти какая-то бумага о его гибели?

— Соостер утверждал, что приходила.

— Да и четыре года после войны прошло. Если бы был жив, то наверняка бы вернулся.

— Как бы дело ни обстояло, но это все наши подозреваемые. Хотя я забыл о лесной банде, уже четыре года прячущейся в нашем уезде.

— До сих пор не ликвидированной? — удивился Аркадий Аркадьевич.

— Да.

— И тому есть причины?

— Бандиты возникают из ниоткуда и исчезают в никуда, большого беспокойства не доставляют, крови не проливают, только воруют еду для пропитания.

— И все четыре года?

— Совершенно верно, поэтому мы не слишком обеспокоены.

— Но четыре года? — брови Кирпичникова поднялись кверху. — Крестьяне не ропщут?