Искатель утраченного тысячелетия

«Далеко, очень далеко эти быстрые рыбки чуют царапинку или ранку на теле человека. И чуть ты войдешь в воду с легкой царапинкой на теле — испытываешь удивительные радости. Этот внимательный народец, эти пирайи, сразу же густой стаей подплывут к тебе. Набросятся и начнут тебя терзать! Они уничтожают любое раненое существо в воде».

«Занятно…»

«Безусловно! А мухи, которые откладывают в теле человека яички, из которых…»

«Еще и мухи хозяйничают в Гвиане?»

«Правят Французской Гвианой, конечно, французы, — с насмешкой сказал боцман. — А скаты? Мухи? А змеи? А малярия… Нет, не французы, а все эти твари вместе с малярией-подлинные хозяева Гвианы. Главный город Французской Гвианы — Кайенна. Мокрый, душный ад — вот что такое Гвиана».

Да! Так говорили моряки в кабачке…

Вдруг Сэм круто повернул лодку к берегу.

— Сэм! Куда ты поворачиваешь лодку?

— К берегу!» — вскричал Сэм.

— Ничего не понимаю!

— Оглянитесь, доктор!

Я оглянулся и за кормой совсем близко увидел морду ягуара. Он почти касался борта нашей лодки.

Резкий взмах весла — лодка чуть не врезалась в берег. В этот миг мимо нас проплыл ягуар. Он даже не плыл, не двигался сам… Что за загадка? На лице Сэма отразились испуг и отвращение.

Следуя течению, бороздя реку в разных направлениях, двигался ягуар. Временами он порывисто дергался. И вместе с судорожными движениями уплывающего ягуара я увидел отчаянные взмахи хвоста крокодила. Показалась спина крокодила. А вот ягуар скрылся под водой. Через миг ягуар снова на поверхности реки, позади него — отчаянные взмахи хвоста крокодила.

«И плен и погибель, — подумал я. — Понимаю: ягуар уж не оторвется от крокодила».

Верно, было так. Крокодил вышел на берег. Охотился за черепахами… Неожиданно из-за деревьев выскочил ягуар. Миг один — он на спине крокодила. Крокодил рванулся к реке. Поплыл. Нырнул. Ягуар попытался оторвать свои когти от спины жертвы. Напрасно. Слишком глубоко засели, слишком крепко вцепились они в спину животного. Крокодил пырял снова и снова. Напрасно. И скоро ягуар стал мертвой ношей… Так и будет крокодил плыть по реке со своим мертвым врагом на спине, нырять, вылезать на берег, снова бросаться в реку. Все напрасно. Не отцепиться, не отвязаться живому от мертвого.

Вскоре ягуар, увлекаемый крокодилом, исчез за выступом берега.

Мы молча поплыли дальше.

«Вот она, Гвиана!» — подумал я.

Где же Феликс Рамо?

Дневник Веригина

На рассвете мы благополучно миновали пороги. Вошли в спокойную протоку. И вдруг на повороте я увидел — из воды растет небольшой лесок. Это был островок, густо заросший деревьями.

Лодка подплыла. Сэм выскочил на берег и крикнул, указывая в глубь острова, в непроходимую чащу:

— Он там, мосье доктор!

Мы вышли на едва заметную тропку. Пройдя по ней шагов двести, очутились перед глухой плотной стеной леса, обвитой лианами. Я занес топор — рубить лианы. Но Сэм схватил меня за руку.

— Это его дом! Мы пришли. Он здесь.

Держа меня за руку, негр ввел меня в хижину.

В темноте кто-то тяжко и глухо вздыхал.

Я достал из сумки свечу, зажег, поднял ее и увидел: на листья и ветках лежал человек под рваным одеялом. Лицо его, смертельно бледное, с легким желтоватым оттенком, носило следы тяжелого страдания. Рядом с больным на корточках сидел на земле старик индеец и не сводил глаз с больного. Когда я поднес свечу поближе к больному, индеец пристально и безнадежно посмотрел на меня.

— Рамо! — вырвалось у меня. — Рамо! Феликс Рамо! — повторил я.

В ответ тихий, долгий вздох. Молчание. Я поднес свечу совсем близко к лицу больного и сказал:

— Здравствуйте, Рамо. Я привез хину. Буду лечить вас… Привез я вам и материнский привет из города Пелисье.

Больной с трудом повернул голову:

— Я не Рамо, — и закрыл глаза.

«Он в беспамятстве», — подумал я и тихонько потряс больного за плечо:

— Опомнитесь, Феликс! Очнитесь! Вот музыкальный альбом вашего детства, вот чулки, связанные руками вашей матери. Вы слышите меня, Рамо? Феликс Рамо! Отвечайте же!

Вдруг я услышал тихий возглас. Слов не разобрал. И наклонился к больному.

— Я не Рамо! — услышал я невнятный шепот.

«Бредит», — решил я.

— Сэм! Скорей согрейте воды. Я приготовлю напиток больному.

— Я не Рамо, — раздельно повторил больной, — меня зовут…

— Ну… ну… говорите же!

— Я есть Чеслав Ян Ржевусский, — по-польски внятно произнес больной.

— Да, так его зовут, — сказал негр Сэм.

— Что же это такое? — воскликнул я. — Куда меня привезли?

— Так приказал барабан, мосье, — ответил Сэм.

— Барабан? Но…

— В Кайенне доктор приказал мне везти вас к белому человеку, который болен малярией. Все сделано как надо, мосьо.

Больной вдруг о чем-то заговорил быстро и глухо, приподнялся и со стоном откинулся на свое жалкое ложе. Заметался.

Я забыл о Рамо. Спасать, скорее спасать этого тяжелобольного человека!

Весь день я не отходил от него.

После приемов хины и горячего питья больной немного успокоился. А вечером заснул.

Мне было не до сна. Какая нелепость! Что это? Ошибка? Или тюремный врач умышленно заслал меня в лесные дебри? Зачем? Где же Рамо?

Голова моя раскалывалась на части.

Я вышел из хижины.