Искатель утраченного тысячелетия

— Остаетесь здесь? — И с этими словами Ги де Лорен пронзительно взглянул на меня. — Наш губернатор говорит так: не для праздных путешественников и бездельников-гостей и даже не для искателей целебных трав, а для себя, для Франции, открыли Гвиану французы.

— Не французы, а испанцы, мосье, Гвиану открыли испанцы — Колумб во время второй экспедиции, а затем Охеда.

— Истина — всегда истина! За здоровье испанцев, которые открыли Гвиану для французов.

— Для французов? Да! Каторгу и тюрьмы французское правительство действительно создало для своего народа, для несчастных его сынов, в этой Гвиане! За кого же пить?

— Якобинец? Вы якобинец, мосье Веригин!

— Я искатель.

— Все равно — якобинец! Впрочем, матушка-малярия не разбирает, ей все равно — роялист или жирондист, богач или бедняк, аристократ или столяр! Ведь она, малярия, — главная хозяйка Гвианы. Царица желтого ада, она не знает на себя управы. Ей ни до кого нет дела! Когда-то ссылали сюда и роялистов и якобинцев. Вражда меж ними в Гвиане не успевала вспыхнуть — малярия укладывала их рядом и замучивала в ознобе и лихорадке и тех и других, и молодых и старых. С одинаковой страстью она качает людей в ознобе. И навсегда, насмерть, укачивает… — Ги де Лорен поднял бокал. — Ваше здоровье, искатель трав доктор Веригин, — с легкой иронией сказал он. И, точно отвечая своим мыслям, проговорил раздельно и четко:- Гвиану, конечно, открыли испанцы. А теперь хозяева здесь французы. Куда шагнет сапог французского солдата, куда ступит конь французского драгуна, там и Франция. Ведь французы — лучшие в мире воины! Выпьем за французское военное искусство!

— Вы имеете в виду Березину, мосье? Отступление армии Наполеона из Москвы? Ваше здоровье, доктор Ги де Лорен!

Доктор Ги де Лорен, верно, не расслышал моего тоста и продолжал:

— Воевать! Мы, французы, умеем воевать, мы, французы, умеем и лечить, врачевать.

— Безусловно. Ваш доктор Гильотен… его изобретение, сверхчудная гильотина, и впрямь прекращала любую болезнь человека… Он так лечил людей, этот доктор, что Франция при его помощи потеряла больше людей, чем при осаде Севастополя.

Так я говорил, а думал о другом, о своем: как, каким образом узнать о Вотрене, о беглом каторжнике Феликсе Рамо.

Но тюремный врач Ги де Лорен, услышав слово «Севастополь», сказал:

— Севастополь… Я был врачом французской эскадры под Севастополем. Видели ли вы когда-нибудь Пирогова? Бонапарт медицины — вот кто ваш Пирогов! К нам в плен попадали русские солдаты со следами смертельных ран. Этих солдат исцелил скальпель Пирогова. Чудо! Я хотел научиться, но разве научишься волшебству? Можете ли вы, Дмитрий Веригин, открыть мне тайну волшебства вашего Пирогова?

— Извольте!

— Скорее! Не шутите! Всю правду!

— Пирогов утверждал, что солдат-победитель всегда выздоравливает.

— Не понимаю!

— Извольте! Русский солдат всегда чувствует себя не побежденным, а победителем…

— Даже в Севастополе? — спросил Ги де Лорен.

— Севастополь — позор русского царя, а не народа.

— Так… — тихо сказал доктор и вдруг встал из-за стола. Посмотрел в упор: — Выкладывайте! На кой черт вам наша Гвиана? Зачем вы приплыли сюда? Русский якобинцев гостях у тюремного врача… Отвечайте!

«Пора начинать, — решил я. — Будь что будет!»

И тут, чуть-чуть насмешливо глядя врачу прямо в глаза, я сказал:

— Начистоту? Извольте. Не за травами я приехал. Я приплыл, чтоб найти здесь Вотрена. У Бальзака это имя того, кого называли «Убей смерть», а здесь, в Гвиане, живет настоящий Вотрен. Не книжный.

Ги де Лорен, не спуская с меня глаз, медленно поднес к губам рюмку с вином. Стало тихо…

«Идет игра, — подумал я, — кто кого. Надо держаться. Спокойствие».

— Вотрен? В Гвиане? Вы настаиваете на этом? — Доктор продолжал в упор смотреть на меня.

Я не успел ответить. Дверь резко распахнулась, в комнату вбежал, запыхавшись, негр Сэм:

— Господин! Опять барабаны…

— Стоп! Говори толком, Сэм! Что говорят барабаны?

— Опять лекарство нужно беглому человеку в джунглях.

— Проклятая малярия! — И Ги де Лорен ударил кулаком по столу.

«Беглый человек в джунглях…» — насторожился я. Но бежать он мог только из этой тюрьмы, что стоит здесь, на острове, посреди реки Морони. Так, может быть, этот беглый человек знает Феликса Рамо? Или это и есть сам Феликс Рамо?

— Скажите, доктор, — спокойно спросил я, — что это за беглый человек, что скрывается в джунглях?

— Зачем вам это знать? — спросил Лорен. — Вы врач или не врач?

— Не понимаю.

— Врач не спрашивает о больном, кто он. Врач лечит больного… кто бы он ни был. Даже беглый.

— Идет! Я буду лечить этого человека!.. — воскликнул я, глядя на Ги де Лорена.

— А чем, позвольте узнать? — усмехнулся тюремный врач.

— Хиной! — крикнул я, выйдя из терпения.

— Ага, доктор! Вы захватили с собой вместе с рецептом корня Кортеца еще и хину?

— Да!

— И вы поедете в джунгли?

— Хоть сейчас!

Ги де Лорен не спеша наполнил вином свой бокал. Посмотрел на свет. Пригубил.

— Сэм! Готовь лодку. Будешь проводником. Завтра же в путь.