Искатели (ЛП)

Кто-то откашлялся, и Малфой закатил глаза, посмотрел на потолок, снова на нее. Он сглотнул и приложил палец к губам. Она закатила глаза, подняла бровь и, наклонив голову вбок, посмотрела на него. Она и сама до этого додумалась, когда открылась дверь.

Он повернул запястье и показал пальцем на пол, а потом что-то прошептал.

— Что? — спросила Гермиона одними губами.

— Библиотека, — прочитала она по его губам, после чего он поднял четыре пальца.

— Минуты? — беззвучно произнесла она.

Она покачала головой, когда он прошептал что-то еще — его губы снова зашевелились. Она вновь покачала головой, и он раздраженно выдохнул.

Он сделал движение рукой, показывая, как он что-то убирает от груди. Нет, как что-то достает из груди… из кармана. Он рукой выводил в воздухе круги.

— Четыре часа.

— О, — прошептала она, кивнула и замерла. — Подожди, что? Четыре часа? Скажи мне сейчас! Я не могу…

Он на мгновение сжал губы, а потом развернулся и открыл дверь.

Она потянулась к его руке, но Малфой вырвался, вышел и закрыл за собой кабинку. Гермиона сжала руку в кулак и стиснула зубы. Если бы ей не грозило получить в лицо закрывавшейся дверью, Гермиона отправилась бы за ним следом.

***

Гермиона, не останавливаясь, развернулась, ударилась о стену и пошла обратно в другую сторону своей комнаты. С последнего раза, как она смотрела на часы, ничего не изменилось — по-прежнему было 3:17. Она гадала, почему всегда, когда обращаешь внимание на время, оно словно замирает. С остальными вещами все наоборот. Видимо, время просто любило сбивать с толку людей.

Как и Малфой. Теперь она ждала, когда наступит четыре часа, и уже вообразила в голове все, что только могла. Заставлять ее ждать объяснений того, что случилось, было жестоко. И если она только узнает, что Малфой провел это время за сном, чтением книги, или чем-то похожим, она заставит его пожалеть об этом решении.

Гермиона повернулась, направилась в другую сторону, а потом вздрогнула, когда наткнулась на взгляд в конце комнаты. В стене снова был мужчина, часть его лица выступала наружу. Не обращая внимания на мурашки, которые поползли по плечам и позвоночнику, она мельком взглянула на вдавленную голову и крючковатый нос.

— Лучше бы тебе быть паворларуа, — тихо сказала она. — Может быть, они нашли что-то еще? Кто-то узнал о зельях и ингредиен… Или о том, что мы ходили в Запретный лес, — она остановилась и замолчала, потрясла пальцем в воздухе. — И это бы объяснило, почему они оба участвовали в ремонте, — пробормотала Гермиона и снова заходила по комнате.

Что-то сомкнулось вокруг ее руки. Гермиона вскинула голову и резко развернулась, ледяной захват на руке лишь усилился. Она посмотрела в белые глаза и черные зрачки, в которых не было радужек, а потом вниз на серую державшую ее руку, движущуюся подобно жидкому металлу.

На мгновение, когда ее желудок скрутило узлом, а сердце застряло в горле, внутри Гермионы воцарилась глубокая тишина. В этот момент инстинкты сменили разум, но когда она дернула руку и не смогла вырваться, паника затмила чувства. Гермиона издала сдавленный звук, почти крик, когда что-то обожгло кожу, а из стены вылезли плечи и торс и к ней приблизился мужчина.

Сердце Гермионы бешено билось, из-за звона в ушах она не могла думать. Она уперлась пятками в пол и дернулась всем телом назад, и уколы жара в холодной хватке пронзили ее кожу, как огонь.

Она закричала от боли, но крик прервался в тот миг, когда она спиной ударилась о пол. Она перевернулась и встала на колени, все тело одеревенело и покалывало. Поднявшись на ноги, Гермиона поспешила схватить палочку с кровати. При каждом шаге из горла вырывалось хриплое дыхание, зрение было затуманено.

Она вскинула палочку и развернулась, ожидая увидеть перед собой мужчину, но там было пусто. На стене тоже ничего не было, и она осмотрела каждую, помня, как хорошо это существо сливалось с камнем, когда закрывало глаза. Она слышала лишь свое учащенное дыхание и яростное биение сердца. Кровь пульсировала по венам так мощно, что казалось, будто Гермиона вся дрожит.

«Что это было, что этобылочтоэтобыло».

— О боже, — выдохнула Гермиона, снова обводя глазами комнату.

Она посмотрела на руку, которая болела, и вытаращила глаза, когда увидела на коже кровь.

Она поднесла руку к свету и увидела три пореза, пересекающие руку по всей ширине. Оно ее порезало. Оно дотронулось, ранило, дотронулось.

Гермиона схватила мантию с кровати и рваными движениями натянула на себя, раны на руке заныли, когда их коснулась грубая ткань. Она захлопнула дверь за спиной, взобралась вверх по лестнице и только тогда обернулась. Ей пришлось дважды накладывать запирающее заклятие прежде, чем дверная ручка перестала поворачиваться.