Исход

Главарь приближался. Он не вынимал меча, словно не собирался сражаться. Глубокий капюшон скрывал его лицо, но голос и походка напоминали кого-то, кого Лайсве знала слишком хорошо. Кого-то, чьё лицо она боялась увидеть.

Она вскинула меч. Живой не дастся, пускай не надеются! Её клинок рассёк воздух перед главарём. Он замер, но лишь на мгновение.

— Я не хочу драться, милая.

Главарь протянул ладонь. Показался из рукава серебряный обручальный браслет на запястье. Лайсве отшатнулась.

— Не бойся, ты среди своих. Никто не причинит тебе вреда. Поверь мне, и я отведу тебя к твоему мужу. Ты ведь хочешь этого?

Она отступала, пока не уткнулась в запертые ворота. Лайсве зажмурилась. Нужно быть сильной, нужно бороться до конца!

Она бросилась на противника. Он выхватил меч и легко отразил удар.

Лайсве нападала, он отбивался играючи. Она знала все его движения, предсказывала любое, но пробиться сквозь безупречную защиту не получалось. Так было всегда, когда они сражались. Он поддавался, боясь причинить боль. Но Лайсве даже при всём старании и отчаянии не сравнилась бы с ним в мастерстве и опыте.

Удар, ещё удар. Лязг оружия эхом проносился по стенам. Враги кружили друг против друга в неистовом танце. Руки сводило от напряжения, ноги заплетались. Усталость всегда приходила так быстро.

Защитный финт — одна из его излюбленных техник. Меч выскользнул из её рук и, звякнув, упал в лужу крови. Главарь отпихнул его ногой и снял капюшон. Лайсве　 снова зажмурилась, хотя ей и видеть не требовалось.

— Ну же, милая, не говори, что не узнала. Я не поверю!

Лайсве заставила себя заглянуть в некогда родное, доброе лицо. Изменились разве что глаза: из серо-стальных они стали разноцветными — один голубой, другой зелёный. Это были глаза тёмного суженого из старого-старого сна.

Почти всё сбылось. Осталось только дождаться, когда он схватится с Огненным зверем, и мир сгорит в пожаре их битвы.

— Что они с тобой сделали? — Лайсве не сдержала всхлипа.

Тот, кто когда-то был её мужем, ласково улыбнулся:

— Я сделался лучше, сильнее, уверенней. Не осталось ни слабостей, ни страхов, ни сомнений.

— Но это делало тебя человеком! А теперь… это уже не ты!

— Нет. я. Я помню каждое слово, каждое прикосновение. Всё, что я говорил тебе прошлой ночью, сбудется. Мы выиграем в этой войне, мы построим новый справедливый мир вместе, где каждому воздастся по его деяниям, а не по рождению. Больницы, приюты для сирот и нищих — всё, что захочешь, мы сотворим вместе. Мы заберём Геда, и все будут уважать его, как нашего наследника.

— Нет! Только не впутывай его в это! — вскричала Лайсве. — Всё должно быть не так. Смысл не в справедливости, а в милосердии. Я…

— Я покажу тебе, как это прекрасно. Именно об этом ты мечтала. Мы должны быть вместе до самого конца. Вдвоём против всего мира. Помнишь?

Лайсве снова упёрлась спиной в стену. Микаш прижал её одной рукой, а второй достал из рукава фиал и глотнул из него. Шёпот прошёлся по шее холодным дыханием мертвеца:

— Загадай желание. Всё исполнится!

Микаш соединил их уста поцелуем, вливая в неё Мрак. Осколок скользил в глотку, чёрный яд струился по жилам, антрацитовый спрут разрастался в груди, пожирая суть. Чернота пополам с болью затопила весь мир.

Роились вокруг лица знакомых, жалили злобным эхом голоса.

— Бледная мышь, кому она нужна? Родит, и избавлюсь тут же, — смеялся Йорден.

— Сумасшедшая-сумасшедшая сестрёнка, кому ты такая невзрачная дурочка можешь понравиться? Сделай милость, не копти собой свет и полезай в гроб сама!　 — издевался Вейас.

— Врёт она всё! Посмотрите, на женщину не похожа, толком двух слов связать не может. Зачем ты Безликому? Сама всё выдумала! — обличала красавица из лаборатории книжников.

— Я очищу тебя от скверны. Твоё предназначение — вещать волю богов. Всё мирское — не для тебя, ты этого недостойна. Пойми, так будет лучше для всех, — уговаривал Жерард.

Лайсве не простила его за это.

— Пророчества? Опять твой книжный бред? Не беспокойся, со временем всё пройдёт, и ты будешь вспоминать с улыбкой, в какую чушь тебя заставили поверить! — отец не утешал, а делал только хуже.

Лайсве сжала голову руками. Всё бред, нет этого. Мрак просто тянет её на свою сторону, хочет добраться до Безликого. Но она не поддастся!

Вейас сказал, что с этим можно бороться. Но как, братик, как? Они же изорвали в клочья его тело!

«Безликий, помоги! Брат мой, Ветер, молю! Сейчас ты нужен, как никогда. Даже слабый!»

Темнота вспыхнула огнями Червоточины, Лайсве снова очутилась в серых Бессолнечных землях. Показался постамент, на котором спал Безликий.

Надо его разбудить.

— Разбуди! Разбуди! — шептали голоса.

Из клубов тумана возникла девушка-вэс. Она сидела на коленях и гладила Безликого по голове, шепча успокаивающие слова. Глаза цвета серого жемчуга посмотрели на Лайсве.

— Убей её, убей сама — он не сможет, — настойчивей бубнили голоса. — Он трус, но ты сделаешь его сильным, мы сделаем. Убей!

В руке появился ритуальный кинжал с волнистым лезвием. Девушка продолжала смотреть на Лайсве. В её глазах — ни страха, ни желания убежать, одно смирение　и безграничная любовь.