Исход

Лайсве заметила за его спиной Безликого. Бог прошёлся по воде и достал из неё Лайсве, обняв за плечи. Нагое тело укрыла льняная рубашка до пола. В голове прояснилось. Лайсве уже двигалось по своей воле, хотя всё ещё чувствовала связь с сёстрами.

Утратив свою драгоценную Норну, Жерард скривился и поднялся.

— Идёмте. У нас ещё много дел, а времени почти не осталось.

Беспрестанно оглядываясь на бассейн, король последовал за Жерардом, словно не был здесь хозяином. Уже у двери Дух Огненный обернулся к Безликому, жёсткие губы прошептали едва слышно:

«Когда-нибудь ты будешь моим, упрямый мальчишка!»

Бог одарил его презрительным взглядом на прощание.

— Уходим! — сказал бог, подлетая к куполу.

Вскипела вода, вспучился кафель, затряслись стены. Джурия и Торми поднялись в воздух, как Лайсве в руках Безликого. Вспыхнули у них за спиной коричневым и бирюзовым светом фигуры немолодых женщин. Рядом с Джурией — высокая, дородная, рядом с Торми — худая и сухая.

— Куда собрался, племянничек? — заговорила вторая, Седна, жена Повелителя вод Фаро. — Неужто тётушек старых даже приветствием не уважишь? Ведь это из-за тебя нас так позорно пленили.

— Да, конечно, что бы ни происходило в мире, виновато проклятое Небесное племя, — съязвил Безликий.

— Тот, в чьих руках власть, должен отвечать. За всё, — ответила Повелительница Земли, Калтащ.

— Освободи нас! — потребовала Седна.

— Не могу. Ваши стихии мне не подчиняются. Но если увижу вашего пасынка Сальермуса, обязательно расскажу ему о вашем затруднении, — отвечал Безликий снисходительно. Похоже, родственники его порядочно утомили.

— Трусливый ублюдок меня ненавидит! Он и пальцем не пошевелит ради нашего освобождения! — возмутилась Седна.

— Что поделать. У меня слишком много проблем со своим семейством, чтобы разбираться ещё и с вашими. Извините. Но вашим детям, любезная Калтащ, я тоже передам весточку, — он кивнул Повелительнице земли более почтительно.

— Если бы ты воцарился, то смог бы освободить нас сам! Не отдавай отцовскую вотчину Мраку. Шесть лет осталось. Разве ты не видишь, что с каждым часом твои силы скудеют? Вскоре тебя не будет подпитывать даже вера пророчицы. Тебя просто не станет — все твои потомки, твой орден, твои свершения уйдут в забвение вместе с тобой!

— Я ждал полторы тысячи лет, подожду ещё шесть. Если люди пожелают себя спасти, то я пройду через круг перерождения по нетореной тропе ещё раз. Но если я им не нужен, то не стану узурпировать власть силой. Это путь Мрака. Если я ступлю на него, то потеряю защиту и меня тоже поразит осколок, как моего отца и брата. Добрая воля моей пророчицы — единственное, что у меня осталось. Прощайте!

— Слабак! Слабак! — возопили обе богини.

Пробиваясь сквозь их голоса, сёстры-Норны молили:

— Не покидай нас! Нам так одиноко без тебя! Навещай нас хоть изредка!

— Я… я приду. Как-нибудь, — крикнула Лайсве.

От стремительного взлёта заложило уши. Безликий врезался в купол, и тот осыпался осколками стекла вместе с хрустальным сном.

Лайсве снова очнулась в постели. На этот раз кровь носом не шла, но душа болела так, словно её выпростали наизнанку. Бедные сёстры-Норны! Бедный Безликий! Ему осталось всего шесть лет, если она не найдёт вэса. Миру осталось всего шесть лет! Это срок их жизни.

Неделю у Лайсве не получалось перенестись в Бессолнечные земли. Стоило сомкнуть глаза, как накатывало чёрное небытие без сновидений. Она затосковала, грызли переживания и мрачные мысли. В Ирие сделалось пасмурно и несколько дней лил дождь. Гед куксился, Хорхор смотрел на Лайсве неодобрительно, дом окружили лесовички и жалостливо стрекотали.

Следующей ночью ей всё-таки удалось попасть к Безликому. Или это он смилостивился и пустил её к себе?

Бессолнечные земли тоже помрачнели, если это только было возможно. Туман посерел и оставлял на коже солоноватые слёзы. Пахло чертополохом, хотя здесь ничего не росло.

Кто-то коснулся плеча Лайсве. Она вздрогнула и обернулась. Безликий стоял перед ней.

— Я… я больше не слышу сестёр.

Впервые говорить с ним стало трудно. Она отводила взгляд и внутренне сжималась, боясь того, что могло последовать за её просьбой.

— Я перекрыл этот канал. Зря взялся учить тебя путешествиям в снах. Это затягивает, пьянит и может быть опасным.

Лайсве замотала головой:

— Нет, я… я ничего не боюсь! Мне нужно увидеть ещё несколько человек.

— Понимаю, — вздохнул Безликий. — Пускай будет так. В последний раз. Назовёшь его имя?

— Гэвин. Я хочу увидеть лорда Комри, — чётко выговорила она.

— Вы же никогда не были близки, — удивился Безликий. — Если ты сможешь его представить…

Получилось легко, стоило вспомнить пронзительный взгляд глаз цвета штормового неба. Такая изумительная синь доступна была лишь самому Безликому.

Гэвин пах грозой. Глубоко внутри всё ещё таилась такая невообразимая мощь, что по спине бежали мурашки. Несмотря на то что во время последней встречи бравый маршал казался почти сломленным, его благородной величавости позавидовали бы даже короли.