Исход

— Р-р-разнесу!

— Не надо! После того как ты вылечишься, мы вернёмся домой вместе.

Он послушно кивнул и отпустил её.

— Мама! — донеслось с порога избушки.

Шлёпая по лужам босыми пятками, к ним мчался Гед. Видимо, Хорхор не уследил за слишком проворным мальчуганом. Лайсве опустилась на корточки и подхватила его в объятия.

— Кто это? — прохрипел Микаш.

— Гед, познакомься, это твой отец, — она повернула к нему сына.

— Отец? — отшелушив с лица Микаша кусочек копоти, малыш со значительным видом заключил: — Глязный!

— Он жив? — поразился Микаш.

Лайсве поставила Геда на землю и взяла мужа под руку:

— Идём, потом всё объясню. Когда поправишься.

Он опёрся на неё и поковылял к избушке. Гед с другой стороны держал его за пальцы и тоже старался помочь. Непогода унялась, стоило им ступить на крыльцо.

Хорхор встретил их на пороге. Он помог уложить Микаша на лавку, и тот сразу же погрузился в глубокий сон.

— Надо же, что с собой сотворил — едва жив остался, — присвистнул шаман, почесав в затылке. — Как будто кто-то специально направлял его по пути разрушения, взводил до предела. И делал это очень долго, за три года скитаний по лесам он бы не обратился в это.

— Но мы ведь поставим его на ноги? — встревожилась Лайсве, запирая за Гедом дверь.

— Если очень постараемся, — Хорхор оглянулся на Ягиню.

Та дожидалась в дальнем углу и смотрела на Микаша с опаской. Лайсве склонилась в глубоком реверансе:

— Прости, что за помощь мы отплатили болью.

Она зашевелила губами, качая головой из стороны в сторону. Кристальные глаза уставились прямо на Лайсве. Та взяла Ягиню за руки. Лесная хозяйка заговорила шёпотом листвы и трав:

«Разрушитель — зло. В нём столько ярости, что когда-нибудь она захлестнёт весь мир. У нас нет отваги Небесных, чтобы терпеть такой ужас! Когда-нибудь он и тебя сломает. Убей его, пока он слаб. Убей, он уязвим лишь перед тобой. Перед тобой и этим треклятым Небесным — королём человеков. Только он не убьёт, потому что Разрушитель нужен ему для игрищ за Небесный престол.

Но нам до этого дела нет, мы просто хотим жить. И вы живите! Оставайся здесь навсегда, молодой, счастливой и полной сил. Наш мальчик будет защищён от войны, ненависти и Мрака, которые заполонили Дольний мир. Если уйдёшь, останется лишь пять лет».

Пять лет до гибели Безликого… Нет, нужно вернуться и найти вэса во что бы то ни стало!

Лайсве обернулась к Микашу. Могучая грудь медленно вздымалась и опадала. Сильный, но ранимый, он всегда был таким. Лайсве держала его жизнь в ладонях. Достаточно не помочь, и он угаснет, как огарок свечи. Не будет Мрака, не будет чудища, не нужно будет возвращаться.

Нет, не так! Ни Мрак, ни чудища никуда не денутся. Они обретут новую форму и продолжат своё дело. Таинственный «король человеков» снова отыщет их для своих игрищ. Не будет только Микаша. Как он сказал? «Сегодня я умру». Но на самом деле он хотел жить и любить, иначе бы не попал сюда.

Лайсве повернулась к Ягине и сняла с её пояса ритуальный кинжал с волнистым лезвием:

— Горечь и убийства не спасут от Мрака, а лишь умножат его. Я верю, моё тепло и мой свет разгонят ненастье над его головой и утолят боль в сердце. Я смогла на поляне, смогу и дальше.

«А что с ним будет, когда тебя не станет?»

— Даже если он оступится, то отыщет путь к свету. Он сам станет светом в кромешной ночи, что будет после меня.

Лайсве полоснула лезвием по запястью правой руки и сжала ладонь в кулак, выдавливая как можно больше крови:

— Прими мою кровь, как свою — мёртвая водица излечит раны.

Ягиня забрала кинжал и повторила жест. Хорхор подставил глиняную миску под их руки. Кровь Лайсве, мешаясь с тёмной кровью богини, стекла туда.

— Прими мою кровь, как свою — живая водица наполнит жизнью.

Они повторили обряд с левыми руками — прозрачная кровь со стуком закапала в другую миску. Когда Хорхор убрал её, Ягиня в последний раз посмотрела на Лайсве. Из её хрустальных глаз сосновой смолой текли слёзы:

«От твоего выбора зависело всё! И что же ты выбрала?»

— Я выбрала жизнь.

Лесная хозяйка выбежала из избушки, громко хлопнув дверью. Лайсве наблюдала из окна, как она скрылась за обугленными стволами. Хоть бы сердце своё Мраком не отравила, глупая!

«Глупая», — согласился незримый Безликий, касаясь Лайсве крылом.

Хорхор отнёс обе миски с кровью к лавке и принялся выплетать из них сверкающие хрусталём, обсидианом и рубином нити. Шаман связывал их в сети и окутывал ими Микаша.

— Вы можете лечить водой, как обычные целители огнём? — Лайсве сдвинула брови.

— Огня в нём и так через край, лучше остудить водичкой, — Хорхор улыбнулся. — Конечно, склонности характера сближают нас с определённой стихией, но если добиться баланса между всеми сторонами личности, можно призвать любую стихию, нагнетая нужные черты и приглушая другие.

— Поэтому вы носите маски? Играете, как в театре? — догадалась Лайсве.