Исход

Народу в кондитерской было немного. За ближайшим к Ольге столиком сидели офицер с дамой и очень тихо переговаривались. Чуть в стороне у окна – гувернантка с двумя детьми – девочкой лет двенадцати в красивой широкополой шляпе и гладко прилизанным десятилетним мальчиком. Дети ели мороженное, а молодая строгая и неулыбчивая гувернантка объясняла им по-французски, как правильно это делать. Напротив сидели две полные хорошо одетые дамы, о чём-то тихо друг другу рассказывали и время от времени принимались довольно громко смеяться. Ольге вдруг стало скучно. Ощущение праздника, точно воздух, выходящий тоненькой струйкой из пробитого шара, покинуло её. Ольга развернула газету и, чтобы хоть как-то развлечь себя, принялась просматривать заметки. По-прежнему писали о сентябрьском убийстве. Был напечатан портрет убийцы, и тут же Ольга прочла: «…Выяснилось, что долгое время он был секретным агентом охранного отделения и членом французской террористической организации. Собственно, в театре он оказался в качестве агента, охранявшего особу Его Величества. В том, что тайный агент, являющийся иностранным террористом, охраняет царя, немало, однако, и символического. Здесь, в этом причудливом соединении отразилось наше причудливое время. Но зададимся на этом фоне простым вопросом: что может ждать страну…»

Далее приводились слова, сказанные убийцей на допросе, потом какие-то пространные рассуждения, потом отклик одного министра, другого… Всё это было скучно и вызывало зевоту. Ольга скользила по строчкам глазами, зацепившись взглядом, разве что, за фотографию убийцы. Это был неприятный человек с вытянутым лицом, массивной челюстью и разными ушами. Смотрел он томно, и было в нём что-то плотоядное. Ольге он не понравился, и она уже собралась отложить неизвестно для чего купленную газету, как вдруг на последней полосе заметила заголовок в подвале: «Капитан Дубровин готовится к плаванию на Северный Полюс».

Капитан Дубровин… капитан Дубровин… Это имя было как будто знакомо. Более того, что-то хорошее и весёлое было связано с этим именем. Ольга задумалась. Ну конечно! Как же она сразу не вспомнила! Ольга увидела красивое мужественное лицо, статную фигуру в белом кителе. В Москве у тётки Туманова был устроен приём в честь этого капитана. А ещё был настоящий бал-маскарад, куда Ольга, по приглашению Туманова, явилась одетая русской крестьянкой. И даже один из танцев танцевала с капитаном Дубровиным.

Ольга прочитала заметку. В ней говорилось, что капитан побывал в нескольких российских городах, собирая средства на снаряжение экспедиции к Северному Полюсу. Цель капитана заключалась в том, чтобы установить российский флаг на «вершине Земли». Не все понимали и одобряли эту затею, но многим она пришлась по вкусу, и денег капитан всё же собрал. Теперь ему предстояла подготовка и ожидание навигации. Следующим летом капитан намеревался выйти в море. Ольга отложила газету и задумалась. Что за судьба ей досталась? Все её гонят, никто не любит. Нет, она ни о чём не жалеет. Но почему она никому не нужна?.. Разве плохой была она дочерью? А разве плохой женой была бы она Сергею, разве он в чём-нибудь мог упрекнуть её?

Приподнятое с утра настроение окончательно испарилось.

Даже если бы она захотела поплыть с капитаном Дубровиным, над ней бы только посмеялись и, в лучшем случае, попросили бы идти на все четыре стороны. Отца она перестала устраивать, потому что приняла другую веру. Сергею она не подходит, потому что бедна – это понятно. Капитан Дубровин выгнал бы её на том основании, что она – женщина. Так что же остаётся?..

И вот она сидит в одиночестве в кондитерской, куда все приходят, чтобы провести время в приятном обществе. А у неё нет никакого общества. Все её отвергают, идти ей некуда, делать тоже нечего. И неужели она так-таки никогда и не увидит Сергея? Неужели это – всё, конец? Какое ужасное слово – «никогда»!

И Ольгу, ещё недавно радовавшуюся исчезновению Сергея и своему по этому поводу безразличию, вдруг охватил ужас от мысли, что Сергея, Серёженьку, она больше не увидит. Ольга расплатилась и заспешила на воздух. Если, как говорят, погода влияет на настроение, то она, Ольга Ламчари, всецело во власти погоды. И стоило только скрыться солнцу, и хорошего настроения как не бывало. Но что же теперь делать? Идти прямо сейчас в больницу к Сергею – поздно, могут и не пустить. Значит, лучше идти завтра, а сейчас – домой. И Ольга заторопилась к себе.

Придя домой, она намеревалась лечь спать, чтобы ускорить наступление завтра, но спать не хотелось. Она думала, думала… И мысли её были похожи на стаи маленьких птичек, перелетающих стремительно с места на место: вот только что сидели все вместе на рябине, как вдруг снялись и стремглав переместились на вишню.

На столе в столовой, хоть и не сразу, Ольга нашла записку от Паши. Паша писала коряво и с ошибками, но кое-как мысль свою донесла: пока Ольги не было дома, приходила Наталья Максимовна и велела собрать вещи Сергея Милентьевича. За вещами она обещала зайти завтра.