Исход

Когда Хранитель первый раз увидел, как его возлюбленная хохочет над остротой кого-то из желторотых юнцов, вчера получивших диплом врача и задирающих нос, ещё ничего не сделав в жизни, он, конечно, не подал вида, но сердце его словно сжала холодная жёсткая рука. Он говорил себе, что это всё глупости, что он просто старый осёл, если обращает внимание на такие мелочи. Но гаденький внутренний голос тихонько возражал, что как раз из таких мелочей складывается нечто крупное, называющееся симпатией, и что эти мелочи имеют свойства симптомов, внешне безобидных, но указывающих на стремительно развивающуюся болезнь. И, как назло, жизненный опыт изо всех сил поддакивал мерзкому внутреннему голосу.

Хранитель закончил тот день с плохим настроением, но когда надо было идти домой, искренняя радость Мегги, едва не прыгавшей от восторга, что они снова вместе, заставила его почувствовать себя ослом ещё раз. И всё же он не поверил судьбе! Его возлюбленная, как всегда, была с ним нежна и ласкова, но он нашёл в себе силы только на то, чтобы сдержать своё раздражение и постарался вести себя ровно, изображая спокойствие. Но с того самого дня он стал за ней следить.

Это было невозможно проделать в полном объёме. Ходить за возлюбленной и контролировать каждый её шаг, у него возможности не было. Но при каждом удобном случае ревнивец посматривал в сторону той, без кого теперь не представлял своей жизни.

Ничего нового он при этом не увидел. Мегги вела себя, как обычно – была со всеми приветлива и дружелюбна. Но ему казалось, что кое с кем из молодых коллег она здоровается более радостно, чем с прочими. Потом он снова увидел, как она премило беседует с одним и смеётся с другим…

Парадокс, но если бы он увидел, как она с кем-то из них целуется, ему стало бы легче. Факт случившейся катастрофы перенести не так тяжело, как её ежесекундное ожидание. Воображение рисовало картины тайных свиданий у него за спиной, разговоры вполголоса, перешёптывания на лестнице, поцелуи украдкой в пустом коридоре, жаркие объятия, а потом и нечто большее за закрытыми дверьми…

Дело кончилось тем, что он страшно поругался с одним из потенциальных любовников Мегги. Повод был ничтожным, правда, желторотик действительно был кое в чём виноват, но его просчёт не имел тяжёлых последствий. Мог иметь, но не имел. В другое время Хранитель просто указал бы молодому коллеге на ошибку, причём, постарался бы сделать это как можно более корректно, чтобы не подорвать уверенность в себе у того, кто только начал свой путь в таком зыбком и деликатном деле, как медицина.

Но сейчас он сорвался. Может быть, если бы юнец признал свою ошибку и с пониманием отнёсся к его замечанию, то всё было бы в порядке, но тот полез в бутылку – «Попрошу меня не учить!», «Вы мне не начальник!» и так далее. Вот тогда-то Хранитель и не выдержал.

На их крики сбежалось полбольницы. До драки дело не дошло, но Хранитель был близок к этому. Очень хотелось в качестве решающего аргумента схватить молокососа за шкирку и буквально сунуть носом в факты, а для убедительности приложить об стол лбом. Конфликт перешёл в разбирательство в кабинете главврача, где выяснилось, что Хранитель прав и его оппоненту пришлось признать это. Их заставили извиниться друг перед другом и пожать руки, после чего каждый справедливо решил, что нажил себе врага.

Тогда же Хранитель получил предложение уйти в отпуск, так-как было ясно, что с ним творится что-то неладное. Но в отпуск ему пришлось бы отправиться без Мегги, так-как сроки их отпусков не совпадали. Он отказался, но понял при этом, что не сможет дальше жить и работать в таком состоянии. Необходимо было объясниться.

Самое глупое спрашивать у любимого человека – «Ты меня на самом деле любишь?» Такой вопрос может расстроить и даже обидеть того, кто действительно любит, потому что он подразумевает сомнение и недоверие, непонимание, часто неожиданное и незаслуженное. С другой стороны тот же вопрос открывает широкий простор для лицемера, а если он ещё и опытный лгун и актёр, то задавший этот вопрос сам загоняет себя в ловушку.

Хранитель всё это знал и понимал, а потому спросил у Мегги о другом.

– Я наверняка был неправ сегодня, – сказал он, когда они закончили ужинать и пора было отправляться на боковую.

– Ты о вашем споре с Никой? – отозвалась Мегги, переключая каналы телевизора, у которого был выключен звук. (Она почему-то любила смотреть телевизор без звука.)

– Да, с ним… – подтвердил Хранитель, припомнив, что молодого врача звали Никитой. (Ах, значит он для неё – Ника!)

– Почему же неправ? – пожала плечами Мегги. – Он ошибся и не хотел этого признавать. Ты правильно рассердился!

– Я немножко не об этом, – вздохнул Хранитель. – Можно было всё объяснить спокойно без скандала. Всё-таки он молодой ещё, неопытный…

– Ну и что? Ты его всего лишь вдвое старше.

– Вот именно! Ему ещё долго жить и работать. Мне следовало поддержать его, а я…