Исход

Они решили ничего не скрывать. Да, она девушка из провинции, приехавшая поступать в ВУЗ. Да, здесь она встретила его – опытного врача, они полюбили друг друга и собираются пожениться в ближайшем будущем. Да, они жених и невеста! Да, она уже живёт у него и они счастливые любовники. Завидуйте!

Даже то, что дежурившая медсестра тогда видела их вместе ночью, сыграло на руку. Просто он показывал ей свою больницу, будущее место её работы. А то, что Мегги была при этом босая и в халате, накинутом на голое тело, старушке, конечно, привиделось. (А если и не привиделось, то это касается только их двоих. Завидуйте!)

Всё было хорошо, слишком хорошо. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Хранитель даже предпочёл бы, чтобы в их жизни появился какой-нибудь маленький изъян, за который можно было бы зацепиться. Зачем? Ну, может быть, чтобы происходящее больше походило на реальность. Тогда можно было бы сказать – «Всё как у людей!»

Его не волновали шушуканья за спиной. Это как раз было «нормальным». Люди редко верят в настоящую любовь, тем более что каждый судит об окружающих, исходя из собственного опыта. А для большинства этот опыт, увы, серенький, если не сказать хуже.

Кумушки, конечно, были уверены, что эта «лимитчица» окрутила «нашего дурака», чтобы закрепиться в столице, а может быть впоследствии «оттяпать» квартиру. Первым порывом с его стороны было гневно опровергать подобные нелепости, превращающиеся в грязные сплетни. Но Хранитель был человеком трезвого ума, а потому задался вопросом – а так ли уж это нелепо?

Не раз и не два, взглянув в зеркало, он приходил в уныние. Особенно, когда беспристрастное стекло отражало их обоих. Она – статная, высокая, стройная, полногрудая, весёлая и жизнерадостная. Всегда смотрящая на мир широко открытыми, чуть удивлёнными и любопытными глазами. И он…

Хранитель не был по жизни ни слабаком, ни задохликом. Но и богатырём его назвать было нельзя. Он скорее был середнячок. В молодости друзья-спортсмены уверяли его, что если бы он захотел, то сделал бы себе отменную мускулатуру и всё, что к ней прилагается. Но он не хотел. Спорт не увлекал его, да и жизнь оставляла маловато времени для занятий собой. В результате он так и остался середнячком, отрастившим к тому же пивной животик, хоть он вовсе не увлекался пивом. Что же касается лица, то и здесь природа не расщедрилась для него на красоту. То есть, в молодые годы он считался симпатичным парнем, но не красавцем. Сейчас же приходилось утешаться тем, что лицо у него было умное и одухотворённое. На редеющую шевелюру он старался не обращать внимание.

Короче, рядом они смотрелись не как пара, а как папа с дочкой, дядюшка с племянницей или… старый врач и молоденькая медсестра. Ей бы кого-нибудь поинтереснее!

Ревность дрянная советчица. Хранитель понимал, что такой девушке, как Мегги, совершенно естественно обращать внимание на молодых людей, а тем в свою очередь на неё. Злые языки за его спиной давно уже «развели» их и придумали ей новые перспективные связи. Естественно, после того, как она оберёт «старика», как липку.

Наиболее циничные из этих злых языков утверждали, что, такие как Мегги на одном «старпере» не останавливаются. Облапошит этого – примется за другого. Что же касается молодых ребят, то у неё наверняка есть с кем-нибудь шуры-муры на стороне.

Хранитель не хотел думать о Мегги плохо, но умом понимал, что в этой клевете есть доля правды. Не в смысле её предполагаемого приспособленчества, а в смысле того, что женский инстинкт рано или поздно заставит её обратить внимание на более перспективного мужчину. И этому вскорости нашлось подтверждение.

Они не могли быть всё время вместе, особенно на работе. Мегги была на испытательном сроке, а потому её пока не допускали ни к чему сложному, зато грязной работой старались завалить по самые уши! Они заранее договорились, что он не будет ей покровительствовать и не станет ни во что вмешиваться за исключением тех случаев, когда речь зайдёт о возможном разоблачении её личности. Поэтому они приходили на работу вместе и уходили вдвоём, фактически проводя день, отдельно друг от друга.

Но Мегги трудно было чем-то сбить с толку, смутить или испугать. Она не брезговала ничем, что обычно ужасает юных особ, имеющих поверхностное представление о работе в больнице. Она не боялась крови и не падала в обморок при виде открытых ран, извлечённых внутренностей и отделённых частей тела. И при этом Мегги быстро училась, буквально схватывая всё налету. Но самое главное – Мегги всё делала весело!

Она улыбалась всем, даже шипящим и брюзжащим старухам, так что те невольно смягчались и растягивали в улыбке свои сухие губы, давно забывшие, что такое выражение радости. Она умела ободрить больных, даже самых капризных, даже безнадёжных. Очень скоро пациенты стали радоваться одному только её появлению, надолго заражаясь хорошим настроением, не покидавшим их даже после её ухода. И она шутила и смеялась вместе с молодыми врачами и медбратьями, позитивно воспринимая их попытки с ней флиртовать.