Исход

Что же касается самого Альда, то он видел этого священника впервые, но всё же взял его под своё покровительство, с одной стороны из христианского милосердия, а с другой из присущего ему любопытства, так-как в тайне надеялся, что падре Микаэль принадлежит к числу несогласных с политикой официальной власти Испании и вынужденных покинуть пределы родины, чтобы остаться в живых. В таком случае он мог бы рассказать много интересного, чего нельзя было узнать, слушая городские сплетни или обычные рассказы негоциантов. Но то, что поведал своему благодетелю и покровителю священник, который оказывается, никогда не терял память, превзошло все ожидания любопытного книготорговца и издателя!

Учение о множественности миров было не ново, имело свою логику и представлялось вполне возможным человеку здравомыслящему. Однако именно оно подвергалось самым яростным нападкам и преследованию со стороны Святой Инквизиции, занимая третье место среди течений враждебных Римско-католической Церкви. (Первое место в этом списке занимали конфессии не признающие Святого папского престола, второе – откровенные язычники и дьволопоклонники.)

Теперь падре Микаэль был не просто гостем, но бесценным источником информации для любопытного издателя. Конечно, Альд рисковал, взяв на себя такую ответственность, но искушение было слишком велико. Странствующего священника удивляло одно – почему этот любознательный человек верит ему настолько безоговорочно? Когда же он как-то задал ему этот вопрос напрямую, то получил ответ, заставивший его призадуматься:

– Ваши рассказы, падре Микаэль, – говорил хозяин роскошного дома и преуспевающей типографии, – не похожи ни на что другое, что я слышал до сих пор. Обычно, когда человек сочиняет какую-нибудь ложь, он пользуется готовыми враками, придуманными кем-то раньше. Как ни странно, именно лгуны проявляют наибольшую убогость фантазии и довольствуются тем, что воруют идеи друг у друга. Поэтому их совершенно несложно изобличить. Я ведь постоянно слушаю рассказы путешественников и просто купцов, которых рок посредством злой стихии заносит в неведомые земли. Так вот, когда начинается очередная ерунда о берегах из золотого песка, серебряных скалах и реках наполненных вином вместо воды, когда я слышу о левиафанах, глотающих корабли и гигантских спрутах, похищающих моряков с палубы, или когда очередной болтун пытается накормить меня историей о встрече с псоглавцами в надежде, что я оплачу его выпивку, тогда я говорю всем этим людям, что всё это я уже слышал вчера, что никогда не поверю, что человек, побывавший на берегу с золотым песком не догадался положить горсть себе в карман, что людям добывающим китов, вполне под силу загарпунить также левиафана, а что касается псоглавцев, то дюжим морякам ничего не стоит отловить несколько штук и привезти сюда, хотя бы для того чтобы обеспечить себя куском хлеба до конца дней, показывая это чудо на ярмарках. Все эти рассказы откровенная ложь, именно потому, что они так похожи при полной своей бездарности. Ваши же повествования выходят за рамки традиционных человеческих выдумок. Поэтому я вам верю, падре Микаэль. А ещё, потому что за это время я узнал вас достаточно близко и могу с уверенностью сказать, что вы не лжец!

Альд был проницателен, образован, умён и прогрессивен. Один из первых в Европе он начал печатать удобные небольшие томики, взамен окованных металлом неподъёмных фолиантов. Рассказать ему о книгах просвещённого времени, это означало поведать изобретателю о его собственном изобретении. Но падре Микаэль нашёл, что рассказать.

– Самым главным достижением производства книг в том мире, где я пребывал долгое время, – говорил странствующий священник, – является возможность их быстрого переиздания и производства в огромном количестве. В связи с этим книги делаются более дешёвыми и менее долговечными, чем те, которые производите вы, синьор Альд. Это также позволило открыть массово доступные библиотеки, обладающие внушительными фондами. Правда, эта доступность вызывает подчас варварское обращение с книгами, но зато люди научились ценить, прежде всего, их содержание, а не воспринимать книгу, как ценный предмет роскоши.

– Наверное, этот мир изобилует учёными и людьми просвещёнными, раз в нём все обучены грамоте, а книжные сокровища настолько доступны? – спросил издатель.

– Увы, но это не так! – вздохнул падре Микаэль. – Там творится то же что и здесь – люди заняты кто обогащением, кто выживанием, кто властвованием за счёт унижения ближнего своего.

– Выходит человек, по сути, не меняется, независимо от того, на какой стадии прогресса он стоит?

– Приходится признать, что это так. Прогресс мира, о котором я говорю, несравнимо более высок, чем тот, что был там, где я родился. Но поведение людей из обоих миров удивительно схоже.

– Неужели нет никаких отличий?

– Есть. Например, мыслители мира с высоким уровнем прогресса, всё больше задумываются об исключительной ценности человеческой жизни и всячески продвигают свои идеи в политику государственного управления. И это им часто удаётся.