Исход

– Право на переиздание ваших трудов, после того, как они выйдут в Голландии. Эх, хотел бы я потребовать у вас исключительное право на первое издание, но думаю, что ваше намерение передать это дело в руки еретиков, справедливо. Церковь задержит любое начинание. Увы, но святые отцы предпочитают топтаться на месте, отдавая в науках пальму первенства еретикам и язычникам. Это потом придёт осознание того, что мы безнадёжно отстаём, а те, кого мы презирали, ушли далеко вперёд. Но даже тогда в своих ошибках врядли кто-нибудь признается.

Глава 20. Судьба подскажет…

– Как ты себя чувствуешь?

Барбарус помедлил с ответом. Берёзке невозможно было врать. Это было сродни тому, чтобы ударить невинного ребёнка или плюнуть в церкви.

– Мне уже значительно лучше, – сказал он, догадываясь, что за этим может последовать, и едва ли не впервые в жизни замирая от страха.

– Я рада, – коротко сказала Берёзка, опустив глазки. – Теперь ты можешь идти.

Такого он не ожидал. Капитан думал, что от него потребуют плату за спасение, сразу, как только он будет способен её отдать. Но Берёзка стояла и не глядела на него, с серьёзным видом заплетая свои зелёные волосы в косу.

Капитан ощупал зачем-то свой, чудесным образом заживший бок, потом как-то неловко натянул колет, словно забыл, как это делается и уже начал застёгивать пуговицы, когда Берёзка вдруг спросила:

– Я кривая?

Барбарус от неожиданности упустил пуговицу, скользнувшую мимо петли.

– Среди моих сестёр такое случается, если они с самого начала растут неправильно. Ветер надломит или надкусит какой-нибудь зверь. Но я с младенчества славилась своей стройностью и знаменита ей до сих пор. Но, может быть, у меня загрубела кора?

Она провела руками по груди, животу и бёдрам, как бы проверяя состояние кожи.

– Вроде бы нет, – продолжила Берёзка. – Ни зелёная, ни серая парша меня не коснулась. На мне нет ни одной засохшей веточки, ни одного мёртвого сучка. Так почему я тебе не нравлюсь?

Последние слова она проговорила уже плача. Барбарус не знал, что ей ответить, как донести до сознания лесной дриады, что для него не пустой звук клятва верности, которую он принёс перед алтарём домашней церкви в поместье Злоскервиля. И снова он не смог солгать.

– Ты очень нравишься мне, Берёзка! – сказал он, глядя на свою спасительницу и чувствуя, что его уносит куда-то незримыми волнами. – Но, видишь ли, в обычаях моего народа…

– Ты сказал правду! – просияла дриада, шагнула к нему и положила руки ему на плечи. – Зачем же было меня мучить? Или ты не верил сам себе? Но я же вижу, что нравлюсь тебе, муж мой! Этого не скрыть, как ни старайся. А ты нравишься мне, и у нас будут прекрасные ростки!

Она обвила руками его шею, и их губы встретились. Барбарус хотел оттолкнуть её, и… не смог. Сделать такое, означало оскорбить самоё Природу, разрушить гармонию, созданную Высшими силами, в глазах которых он всего лишь росток, сплетающийся с другим ростком, подходящим ему по закону соответствия свойств.

Как он теперь посмотрит в глаза Фоллиане? Неужели это означает конец их счастью? Ведь он-то по-прежнему любит жену, но эта девушка…

Сказать, что он не желает Берёзку, означало произнести самую безобразную и бессмысленную ложь в своей жизни. Нет, по своей воле Барбарус к ней не прикоснулся бы, но похоже в данном случае его воля означала немного. Тот, кто создал его мужчиной, вложил в него свойство желать таких женщин, как Берёзка, и сопротивляться этому было бы извращением.

Капитан обнял это стройное девичье тело, удивляясь его чудесной нежности и упругости. Берёзка вся затрепетала в его руках и задрожала от восторга, как молодое деревце, судорожно тянущееся к свету и одновременно впитывающее свежие соки земли.

Да, у них будут прекрасные ростки! Барбарус ещё не знал, как со всем этим справится, но он чувствовал, что это теперь его судьба – любить Берёзку, не разлюбив Фоллиану. Но он также знал, что раз судьба распорядилась им, таким образом, значит, она же подскажет ему, как выйти из ситуации, где любое его решение должно было заставить страдать тех, кто этого не заслуживал.

Глава 21. Можно горничным и нельзя госпоже?

Это было непросто, но она справилась. Злося тенью проскользнула мимо спящих служанок и «вытекла» из покоев Зледи, куда её поместили. Сейчас сама себе она напоминала крадущуюся кошку.

Здесь она чуть не растянулась на гладком каменном полу, не прикрытом коврами. И зачем понадобилось так его полировать? Правда, когда этот пол делали, никто не рассчитывал, что по нему будет красться беременная хозяйка замка. Или точнее, отдалённая пра-пра-правнучка, сейчас её замещающая.