Исход

Он вытаскивает из-под пиджака мой библиотечный экземпляр «Поющих в терновнике». Тот с легкостью умещается у него на ладони. Я округляю от удивления глаза.

– Ты был там, когда я ее украла?

– Доминик жил в библиотеке. Она была его самым любимым местом в мире. Он презирал Дельфину, за то, что она была мерзкой алкоголичкой, и убегал в библиотеку, если не удавалось пошататься с Шоном. Я заехал за ним, а в итоге начал просматривать книги, чтобы скоротать время. Когда я заметил тебя, ты стояла в соседнем ряду, и не особо обращал внимание, пока не подошел Роман и не сказал, что купит тебе книги и тебе вовсе необязательно их брать напрокат. Ты закатила глаза, еле слышно обозвала его придурком, а потом засунула книгу себе в штаны.

Потрясенная его признанием, я перевожу взгляд на книгу у него в руке.

– Когда я тебя увидел, то понял, что ты была всего лишь ребенком. Не виновной в случившемся и не ведающей, кем был твой отец на самом деле, какие сомнительные деловые сделки он проворачивал. Я понял, что вы не близки. Он увел тебя, а я пошел за вами на парковку. Ты казалась ужасно несчастной, но на твоих губах играла слабая улыбка. Словно ты была счастлива выразить свой тихий протест, своровав книгу.

Я, без сомнений, была тогда счастлива. То было последнее лето, которое я провела с Романом, а потом мы отдалились друг от друга. Тобиас гладит пальцами потрепанный переплет книги.

– Ты была всего лишь ребенком, и в тот день я поклялся не вмешивать тебя в это дело. После я пристально следил за тобой, а когда на следующее лето ты не вернулась, предположил, что ты больше не приедешь.

Я растираю руки.

– Я тоже так думала.

– Доминик еще учился в школе, и я захотел дать нам время, чтобы набрать численное преимущество, а уже потом предпринимать серьезные действия. Шон к тому времени заправлял гаражом, который мы купили на денежную компенсацию Дома, и организовывал там собрания. Дом перед отъездом в колледж обеспечил себе место и убедился, что все об этом в курсе. А Шон держал все в секрете, пока нас обоих не было.

Между нами продолжает идти снег, и я ежусь в пиджаке. Тобиас встает и приминает ботинком сигарету.

– Мне было двадцать четыре, когда я заработал свой первый миллион. Я начал налаживать связи в корпоративном сегменте, когда Доминик закончил учебу. Тайлер отправился служить. Шон все здесь контролировал. Поэтому я разрывался между Трипл-Фоллс и Францией, укрепляя связи и находя старых родственников, которые могли бы нам помочь. К моему двадцать пятому дню рождения мы были скорее международным движением, чем провинциальной группировкой. И на какое-то время я позабыл о нашей первоначальной цели. Как и все остальные, с годами мы становились только сильнее.

– А потом появилась я.

Он кивает.

– Когда ты вернулась, у нас были сотни членов во всех филиалах в совокупности, и мы росли с каждым днем. Дом закончил Массачусетский технологический институт и задался целью искоренить будущие денежные трудности, обкрадывая воров – «белых воротничков», которых я ему подгонял, между делом пополняя наш арсенал и вербуя новых братьев. Месть Роману был вопросом времени, но когда ты сюда приехала, а Шон и Доминик узнали о тебе, они вдруг решили, что взяли тебя под контроль.

Я киваю, прекрасно зная эту историю.

– Ты знаешь, что я искал своего биологического отца, вот почему мои мысли больше занимала Франция.

Я киваю.

– Когда я до него добрался, его уже было не спасти. Я так и не узнал, кем он был на самом деле.

– Мне очень жаль.

– Все нормально. – Тобиас опускает взгляд, и я понимаю, что нормального в этом нет. – Я просто не мог оставить его в том состоянии, в котором нашел.

– Ты сделал доброе дело.

– Думаешь? – Он сглатывает. – Не знаю. То, как моя мать о нем отзывалась… – Тобиас качает головой. – Не знаю.

– За ним осуществляли уход, а это уже хорошо.

Он кусает губы, глядя на меня, и я понимаю, что разговор об этом закончен.

– Когда я узнал, что происходит, о том, что они тебя скрывали, я прилетел домой, чтобы со всем этим разобраться. И черт… – Тобиас проводит руками по волосам, и я сопротивляюсь желанию коснуться его. Он смотрит на меня виноватым взглядом, а потом отворачивается.

– Я наказал их не только из-за тебя. Мне пришлось напомнить им, почему мы вообще это начали. Я отправил их жить к одному из доверенных партнеров во Франции. Он направил их интерес во благо нашему делу, посвятил во все мои намерения, пока я изменял ход нашего первоначального плана. Я был в шаге от победы, когда мы с тобой заключили сделку.

Я до сих пор не могу понять, как мне относиться к всеобщему предательству и к чувству вины за то, что была наследницей Романа.

Тобиас вздыхает, кладет книгу на шезлонг и зажимает руки бедрами.

– Я понимал твою потребность заботиться о ней, Сесилия. Ты и без того многое пережила. И, вернувшись, я, поддавшись гневу, обвинил тебя во всех грехах. Ты не должна была становиться частью всего этого.

– Ты постоянно об этом твердишь, но все вышло совсем иначе.

– Да, потому что я позволил себе раствориться в тебе так же, как и они.

Я кусаю губу, в глазах щиплет.