Исход

Я включаю лампу и сажусь у изголовья кровати, смотря на него сверху вниз. Судя по его зрачкам, он уже под кайфом. Либо такие сильные обезболивающие, либо он слабак. Иначе Тобиас ни за что не позволил бы мне услышать ревность в его голосе. А она, несомненно, там слышится.

– Почему ты хочешь это знать?

В ответ он пожимает плечами.

– Просто любопытно.

– Нет, дело не в этом. Ты меня осуждаешь. И это не твое дело.

Тобиас еле слышно произносит:

– Je n’en ai aucun droit[18].

– По-английски, Тобиас.

– Я не имею права. Ответь на вопрос.

У него такой хриплый голос, словно он долго раздумывал, стоит ли спрашивать, и вопрос причиняет ему боль. Что я потеряю, если буду честна? Ничего. Этот мужчина знает меня. Понимает меня лучше, чем большинство людей, которых я знаю почти всю жизнь. Но только потому, что изучал меня как своего противника.

– В сексуальном плане для меня все началось как фаза учебы в колледже. До встречи с ними я спала всего с двумя парнями.

– Ты не училась в колледже.

– Это такое выражение.

– Я знаю это выражение, – резко отвечает он. Но в его взгляде я не вижу осуждения. Только любопытство.

– Я знаю, что не первая женщина, которой они делились, так что не думай, что это меня как-то заденет. И не будь таким ханжой. Разве не французы ввели термин ménage à trois[19]?

Тобиас прищуривается.

– Да брось. Я была на твоем месте. Знаю, что ты не святой.

– Это правда.

– Тогда какое это имеет значение?

Он выжидающе смотрит на меня.

– Если так, то я тоже хочу кое-что от тебя получить. – Тобиас открывает рот, чтобы заговорить, но я поднимаю руку. – Что-то стоящее. Настоящее признание.

Он ухмыляется с ребячливым выражением лица, и я с удовольствием смотрю на него, прекрасно зная, что эту свою сторону он редко кому открывает. Он утратил бдительность, даже если причина тому – таблетки.

– Когда мне исполнилось двадцать один, я переспал с каждой женщиной из июньского каталога французского белья.

Возможно, я не нуждалась в таком признании.

Увидев мою реакцию, он расплывается в улыбке.

– Не смотри на меня так. Я не ревную. Я…

– Осуждаешь?

– Нет. Сколько там было девушек?

– Это был бутик.

– Ты не шутишь.

Тобиас медленно качает головой и поджимает губы, словно пытаясь скрыть улыбку.

– Как такое вообще возможно?

– Мне было скучно.

– Тебе было… скучно.

– Да, – он пожимает плечами. – Но это случилось только раз. – Его акцент делает комментарий почти комичным. Почти.

– А оставшиеся одиннадцать календарных месяцев тебя не заинтересовали?

– Это была фаза в колледже, – вкрадчиво добавляет он.

– Что ж, – я прочищаю горло, – опять ты за свое. – Поворачиваюсь, чтобы выключить лампу, но Тобиас меня останавливает.

– Это не ответ.

Сев скрестив ноги, я бросаю на него хмурый взгляд.

– Ты действительно хочешь знать?

– Я бы не спрашивал, если бы не хотел знать.

– Разве ты не знаешь? Разве не ты исследовал мою жизнь вдоль и поперек вплоть до моих мотивов?

Молчание.

Я окидываю его взглядом, пока он устраивается на подушке, его мускулистая рука напрягается во время этого действа. Открываю бутылку с водой, стоящую на тумбе, и мысленно представляю Тобиаса на десять лет моложе, в гостиничном номере с обнаженными моделями нижнего белья.

И в каком-то нездоровом и собственническом смысле меня это заводит.

Глаза Тобиаса понимающе вспыхивают, и он опускает руку между моими бедрами, но я бью по ней. С его губ срывается понимающий смешок, а мои щеки алеют.

– Давай уже спать. – Я тянусь, чтобы выключить лампу, но Тобиас в молчаливом приказе перехватывает мою руку. Я смотрю ему в глаза и вздыхаю.

– Ладно. Когда я приехала сюда, то поняла, что меня никто не знает. Мне представилась возможность открыть себя заново. Поэтому я решила перестать себя сдерживать и оторваться на полную катушку. Как ты сказал, я злилась на Романа за то, что он украл целый год моей жизни, и чувствовала себя немного бунтаркой. Как ты ловко подметил, я обрела свободу. Когда я познакомилась с Шоном, возникло ощущение, будто сама вселенная вручила мне приглашение. У нас возникло мгновенное влечение. Мы подходили друг другу и физически, и духовно, но Доминик вначале меня ненавидел.

Тобиас смотрит на меня в молчаливом поощрении. Я сглупила, так безбоязненно делясь с дьяволом подробностями своей жизни.

– Я доверяла Шону, потому что он не торопился, ждал от меня ответной реакции. Поэтому, когда он признался, что заметил мое влечение к Доминику, и сказал, что не осудит, если я поддамся порыву, я дала себе волю. Я настолько доверяла Шону, что отдала ему свое тело и сердце. Я уже была в него влюблена, а с Домиником у нас были страсть и ненависть. После того, как все случилось, наши отношения… переросли в нечто большее. Я узнала их как изнутри, так и снаружи, и ни один из них не устыдил меня в этом. Мы заняли свои места.

Тобиас осторожно откидывает пальцами влажные волосы с моих плеч, и этот жест кажется слишком интимным. Я невольно вздрагиваю, отчаянно пытаясь не потеряться в его взгляде.