Исход

А от правды, которую он позволяет мне увидеть. Ни ложь, ни противоречивые действия с его стороны не смогут этого отнять. Он снова приникает ко мне и захватывает мои губы, даря языком признание, и я принимаю его, целуя в ответ и рассказывая свое.

Я позволяю себе пасть ниже, в самую сокровенную тайну своей жизни. Тайну, которую знала дольше, чем готова признать.

Я влюбилась в своего врага.

Да будет так.

Наши языки сплетаются в самом эротичном и страстном из танцев. С закрытыми глазами наслаждаюсь лаской и прижимаю Тобиаса к себе, поглощая его, пока он питает мое оголодавшее сердце. Он отвечает на все мои вопросы уверенными движениями языка и ласковым прикосновением кончиков пальцев.

Мне не нужны слова или обещания. Его поцелуи делают их излишними.

Мы ощущаем желание, и с каждым касанием его языка я алчно жажду большего, чтобы раскрыть все, что мы прятали под флером ненависти.

Тобиас наклоняется и задирает подол моего сарафана, а я поднимаю руки над головой и держу их так, пока он снимает с меня ткань, оставляя совершенно обнаженной посреди залитого солнцем сада.

Он изучает меня с головы до ног, ведет пальцами по моему телу, накрывает ладонями в трепетном касании, прося прощения за все грубые прикосновения в прошлом. С моего подбородка капает слеза, и он смахивает ее языком, а потом подхватывает меня на руки и укладывает на шезлонг. Между поцелуями молча снимает футболку и боксеры. Лежа в тени глицинии, я с упоением наблюдаю за ним. Мы обмениваемся одним поцелуем за другим, каждый последующий пьянит сильнее предыдущего. Тобиас отстраняется и смотрит на меня, нежно поглаживая ладонями по макушке.

– Почему, ну почему ты просто не можешь оставить меня в покое? – спрашиваю я хриплым голосом, не в силах противиться эмоциям, которые Тобиас во мне разжигает.

– C’était trop demander[25].

Тобиас смотрит на меня, касаясь каждого миллиметра моей плоти. Его глаза и губы поклоняются мне, а сердце гулко стучит напротив моего, требуя признания. Поцелуй становится лихорадочным, мы заключаем губами перемирие и начинаем давать обещание, которое никогда не сможем произнести вслух, потому что в противном случае перестанем быть врагами.

Но в мелькнувших огоньках его глубоких глазах все исчезает: его презрение, осуждение, его гнев и неприязнь сменились нежностью, желанием и откровенной потребностью. Тобиас ведет теплой рукой вниз по моему животу и вводит в меня пальцы. От каждого прикосновения его губ в моей груди и по всему телу возникают искры.

Мы не отрываясь смотрим друг на друга, пока он двигается, чтобы нависнуть надо мной. Прижимая его к себе между ног, я кладу руку ему на подбородок. Подготовив меня, Тобиас без колебаний входит в меня, полностью заявляя свои права. Прижавшись своей грудью к моей, он начинает двигаться, и у меня кончается кислород. Его член так глубоко, что я никогда не смогу забыть эти ощущения.

Он входит в меня, прижимаясь сильнее, и смотрит на меня, взглядом умоляя не отворачиваться, принять его, принять нас и нашу судьбу. Тобиас раздвигает мои ноги еще шире и начинает двигаться медленно, слишком медленно.

Мой мир накреняется, пока Тобиас двигает бедрами, не сводя с меня глаз, а я принимаю его, принимаю то, как он клеймит мое тело, его заявление, его одержимость.

С каждым толчком, поцелуем, взглядом и вздохом я чувствую нашу связь.

Мы даем себе волю, сливаясь губами в идеальном поцелуе, стонем и задыхаемся от того, насколько я ему подхожу, как он идеально меня заполняет. Занятие любовью с Тобиасом – экстаз в чистом виде. Я дрожу в его объятиях от полноты ощущений.

Прижимая его к себе еще крепче, я вскрикиваю, когда он резко входит в меня, обхватив губами грудь и зубами потягивая за сосок. Тобиас выходит из моего тела и снова входит до упора, закрепляя свои притязания.

– Je ne peux pas aller assez loin[26].

Каждым медленным движением языка, каждым собственническим толчком бедер Тобиас обрекает нас на муки ада. Признание в его глазах повествует нашу историю, нашу злосчастную судьбу обреченных глупцов, разделяющих безжалостную любовь, которую ни один из нас не посмеет отрицать, но и не сможет сохранить.

Оказавшись на грани, я прерываю наш поцелуй, смотрю Тобиасу в глаза и кричу его имя, когда мною овладевает удовольствие. Услышав свое имя, слетевшее с моих губ, Тобиас срывается, и я чувствую, как он изливается в меня, погрузившись в последний раз.

Наши тела покрыты испариной. Тобиас вжимается в меня, тонкая вуаль пота покрывает его тело, и он дрожит в моих объятиях. В его глазах сияют чувства, искажая черты лица. Он полностью обнажен и позволяет мне увидеть его в самом уязвимом состоянии, а я никогда не видела ничего столь идеального.

Он прижимается ко мне лбом, и мы дышим в унисон. Я глажу его по спине, из его взгляда исчезает удовольствие, сменяясь правдой. Тобиас наклоняется поцеловать меня, и я чувствую, как он отстраняется, а мое сердце начинает оседать под грузом нашего секрета.