Исходный рубеж

— Пока только обдумываем, — ответил старлей, не смотря на сослуживца.

— А что тут думать? Надо делать.

— Смерть ректора еще можно объяснить. Несчастный случай, тяжелый бой, ошибка наведения и все такое. А как ты объяснишь королеве, что мы захватили и отдали на опыты ее подружку? И что будет с ребенком, который — напомню — все еще в заложниках.

— Ну, заложников мы освобождать умеем.

— Предлагаешь просто взять и перестрелять всех пришельцев?

— Всех-то зачем? — гранатометчик пожал плечами. — Лишь тех, кто окажет сопротивление. И на что ты, блин, надеешься? На хэппи, мать его, энд? На мир, дружбу и жвачку? После всего, что произошло? После всех смертей и гражданкой войны в сраном захолустье?! Не о то ты думаешь, командир. Погоны мы вряд ли сохраним, тут вопрос не о званиях и дальнейшей службе. А о том, сядем или не сядем, а если сядем, то на сколько. И если откажешься выполнять приказы, на нас всех собак и повесят. За весь этот мрак придется кому-то отвечать. Хорошо, если найдут пару-тройку козлов. А если нет? Ты как вчера, блин, родился. И забыл, где живешь.

— Это неправильно.

— Представь себе! — Дуло распалялся все сильнее, чуя нерешительность вожака. — Приказ — не приговор, он не обязан быть справедливым. Мы люди подневольные, сказали — сделали. А что до девчонки… не нам за нее отвечать. Наша зада…

Родин крутанулся на пятках и с разворота саданул сержанту в челюсть. Тот не ожидал атаки, причем столь внезапной, и врезался спиной в борт «газели», да так, что машина покачнулась.

— Приказ отдали мне, а не тебе! Твоя задача — делать то, что скажу я, как старший по званию.

— Это измена! — Дуло выхватил пистолет, но Демьян ударом ноги отправил оружие в затяжной полет. После чего врезал наглецу в солнечное сплетение, схватил за шкирку, как нашкодившего котенка, и швырнул на асфальт.

Тихий и Француз выскочили из салона, но вмешиваться не спешили — когда главный поучает зарвавшегося щенка, остальные молча стоят в сторонке.

— Еще вопросы? — рыкнул старлей, нависнув над подчиненным.

— Предатель! — парой ударов, пусть и весьма болезненных, задиру не сломить, он терпел и не такое. — Продал родину за баб!

— А вы? — лейтенант сплюнул и обратился к сослуживцам. — Тоже так считаете?

— Пока что мы никого не продавали и не предавали, — стрелок выдохнул колечко. — Стоим себе, курим.

— А если все подсчитать и взвесить, — сказал снайпер, — то эльфийки настрадались от нас куда больше, чем мы — от них. Даже не от них самих, а от случайно сбежавшей нечисти. Инопланетянки войны не хотят — это факт. И очень интересная ситуация получится. Они отдают за нас жизни, а мы отдадим волчицу на опыты.

— Ага, — подытожил Француз. Ума у него поменьше, чем у Тихого, но фантастические фильмы порой посматривал. — Ее запрут в тайной лаборатории и будут изучать… известными методами. Кто ж откажется вооружить бойцов не только «калашами», но и магией? Этих пулей, тех — молнией, на третьих чуму нашлем, а потом всех вместе поднимем в виде армии мертвецов. А если еще и в волков превращать научат — то вообще красота. Солдаты-оборотни — видели такое где-нибудь? Такие километров двести на одном дыхании пробежать смогут. И вот оно — мировое господство.

— Суки… — Дуло встал, держась за живот, и отошел в сторону. — Вы присягу давали!

— И мы ее еще не нарушили, — Родин встал лицом к бойцам и закинул пулемет на плечо. — Спорные вопросы «буйволы» всегда решали сообща. Отменять традицию не планирую. Как проголосуем — так и будет. Я предлагаю вернуть иноземкам то, что принадлежит им по праву. После этого нас по головке не погладят. Трибунал и срок — меньшее, что нам светит. Мы лишимся всего и не получим ни слова благодарности. Но я считаю отданный приказ несправедливым, преступным и не хочу подчиняться.

— Знаешь, это какая-то задница, — Француз поковырял в зубах. — Нас все-таки не младенцев в печь совать заставляют. Или сжигать деревни. Или казнить военнопленных. Да и не думаю, что волчицу будут вскрывать заживо. Сейчас рентгены есть всякие, зонды, сканеры. Девчата, может, и хорошие, но подставляться из-за юбки? А если на нас Америка завтра нападет? Или Китай? Американки, между прочим, очень даже ничего, если следят за фигурой. А китаянки так вообще — экзотика не хуже эльфиек. Тоже к ним примкнешь?

— Да ты охренел?

Демьян шагнул к стрелку, но тот мгновенно наставил на командира «Вал».

— Но-но! Я твою дедовщину терпеть не стану. Только дернись — замочу. И поверь — меня не только оправдают, но и медаль дадут.

— Ребят, вы чего? — оторопел Тихий, ожидавший чего угодно, кроме такого развития событий.

— Да ничего, — Француз встал так, чтобы держать всех троих на мушке. — Одно дело — тактику обсуждать, а другое — государственную измену. Я не убежденный патриот, но на зону не собираюсь.

— Причем тут юбки и девки?! А как же ребенок?

— Во-первых, это не мой ребенок — я ее едва знаю. Во-вторых, если твои ушастые подружки взаправду няшки-добряшки, то ничего с ней не сделают.

— Да как ты не понима…