Искра

Тихо пела раванатта. Скрежетал о мрамор кинжал. Проникающие сквозь слуховые окна лучи разбивались о зеркальные вставки в колоннах, множились, прошивали тронный зал стрелами света, и в ярких солнечных древках кружились пылинки.

Вкрапления прозрачных аквамаринов походили на морские брызги. Камни блестели в стыках блоков, кругами — будто наотмашь плеснули из чаши — разбегались по стенам. От прикосновения к ним на пальцах остались белые кристаллы соли, а сквозь прилипчивый аромат лотоса отчетливо потянуло йодом и водорослями.

Густо-синий сапфир упал в притороченный к поясу, уже почти полный мешок из-под пороха. Алекс, нахмурившись, вытер руку о жилет, но запах валлийского побережья не исчез, наоборот, стал отчетливее: молодая хвоя и сосновая живица, торфяной дым, соль и тягучий вересковый мед, от которого першит в горле.

— Шон! — негромко позвал Александр. — Думаю, нам пора.

— Да… — пробормотал Уилбер, принюхиваясь к ладони.

От блеска аквамаринов заслезились глаза, закружилась голова.

…а к голосу раванатты добавилось звонкое журчание реки и шелест ветра в дубовой кроне.

…писк сойки — ее гнездо прямо за окном.

…стук трости деда по деревянному полу. Вой Одина…

— Шон, на выход!

Украшающие колонны зеркала сияли, будто в каждом из них поселилось солнце. Они перемигивались, вспыхивали, тухли, и от резкой смены света и тени мутило. Где-то рядом — или очень далеко? — выругался Уилбер. Алекс сглотнул ставшую клейкой слюну и на ощупь, прикрыв глаза ладонью, скользя пальцами левой руки по барельефам, двинулся к выходу; по венам потек жар готового сорваться файербола.

…а над головой шумели листья старого дуба, раскинувшего над обрывом узловатые ветки. К самой толстой, самой прочной, привязаны качели. И нужно держаться, крепко держаться, держаться изо всех сил, потому что слепящее солнце и ветер в лицо, цветущий вереск, который цепляешь ногами, и пустота обрыва — полсотни футов!..

Нестерпимый блеск, гул и шелест исчезли, и Алекс обнаружил, что все это время шел не к выходу, а к трону, в противоположный конец зала.

— Одурманили, — сплюнул, зажигая на ладони сгусток огня, Уилбер. В его правой руке лежал крупный голубой бриллиант — тот самый, который маги решили не трогать. — Тихо теперь уйти не удастся, — сказал он, покосившись на Алекса, и только тогда тот заметил, что до боли сжимает в кулаке выдранный из мозаики топаз, созданный Шивой.

— На нас напали пишачи, — играя моими волосами, рассказывал маг. — Из тронного зала был только один выход, и они его перекрыли.

Насколько детально, подробно Александр описывал дворец и дорогу к нему, настолько же сухо перечислял факты о бое.

Первую атаку шестируких людоедов они с Шоном отбили. Попытались открыть портал, но не успели — пришла вторая волна. Сразу за ней третья. Нечисть будто самозарождалась в коридорах, и маги быстро поняли, что их либо сомнут числом, либо задержат до прибытия людей вице-короля.

Осколки камней взорванной стены разлетелись по залу, трон опрокинулся. Алекс швырнул файербол, сжигая размахивающую пикой тварь, и прыгнул в пролом, догоняя Шона.

Уилбер рыскал по лабиринту дворца в поисках комнаты с крепкой дверью. Магам была нужна минута — всего минута, чтобы открыть портал, — но даже этого времени им не давали. По стенам бежала рябь, и статуи оживали. Наги и нагайны стряхивали мраморную скорлупу, шипя нападали на незваных гостей. Пишачи гигантскими прыжками неслись по коридорам, ползли по потолку, загоняя, окружая магов в узких переходах для слуг.

— Шон, справа! — крикнул Райдер, уклоняясь от свистнувшей у уха сабли.

Уилбер не глядя ударил ледяной плетью. Смерзшиеся кристаллы воды перерубили горло готовой ужалить нагайне, ее голова повисла на лоскутах кожи, но забившийся в конвульсиях хвост хлестнул мага, сбил его с ног. Сверху прыгнул пишачи. Другой, оскалившись, головой вниз спускался с потолка.

— Шон!

— Закрой… ся! — прохрипел Уилбер, с трудом удерживая верхнюю пару рук навалившегося на него демона — ту, в которой блестели кинжалы. Средняя пара сжимала горло мага.

Алекс присел под саблей, подпрыгнул, уворачиваясь от хвоста отделившегося от стены нага. Схватил его за косу и плечо, придав ускорения пинком, толкнул на тальвары тройки подобравшихся опасно близко пишачи.

Горячий влажный воздух ожег легкие, заколыхался маревом. Времени создать щит не осталось. Кое-как прикрыв спину, Алекс распластался в нише, оставшейся от ожившей статуи нага. Пропоровший защиту палаш демона и текучее пламя спущенного Шоном инферно он почувствовал одновременно.

— О Господи… — Я поежилась и начертила знак Триединого. — А ракшасы?..

— Ракшасы дождались, пока наги и пишачи измотают нас, и вышли последними. Их было четверо, а нас… На одного ракшаса идут вдвоем, лучше втроем, — дернул щекой Александр. — Я был один — Шон почти полностью опустошил свой резерв.

— Но как ты… вы…?!