Искра

— Благодарю. К слову, о службе, — ухватился Александр, которому до чертиков надоела вереница балов и обедов с их необходимостью соответствовать. — Роланд эл’Клэй убит, и насколько я знаю, Король Финварра уже подал ноту протеста.

— У вас хорошие информаторы, Ваша Светлость, — склонил голову Берли. — Я понимаю, к чему вы ведете, но этим вопросом уже занимаются. Кроме того, — понизил голос Советник, — тщательное расследование не нужно ни нам, ни Дин Ши. Определенно, Роланда убил кто-то из Гончих, но эл’Клэй создавал Финварре столько проблем, что Его Величество будет удовлетворен любым виновным, которого мы предоставим.

— Уже выбрали смертника? — поднял бровь Александр.

— Не вас, — холодно улыбнулся Берли. — Вы ведь друг леди Элизабет, верно? Но все же не забывайте, покинуть Ландон вы можете только с Ее разрешения.

А Она лишь смеялась, превращая аудиенцию в фарс:

— Куда вы торопитесь, герцог Райдер? Зачем? Мы скучали… Я хочу, чтобы вы танцевали со мной этим вечером. — И фрейлины-Источники копировали ее жест, закрываясь белыми, слоновой кости, веерами.

Правда, не смеялись. Александр вдруг понял, что никогда не видел на их безупречно фарфоровых лицах и тени эмоций, никогда не слышал голосов. Они немые?

— Отнюдь, — засияла глазами леди Элизабет. — Девушки говорят, но только со мной. Не заглядывайся на моих фрейлин, Гончий, у тебя уже есть невеста. …Ну же, пригласи меня, я люблю эту музыку.

— Только если вы гарантируете, что Советник Дадли не вздернет меня на дыбе.

Смех. Блестящие из-за веера глаза вечно юной Королевы, решившей подразнить фаворита. Раньше Александр с удовольствием бы включился в игру, но сейчас понимал — чем Она ближе, тем проще Ей обойти защиту. Он сам легко обогнул щиты Берли, выясняя, кого же решили отдать на откуп Финварре.

Действительно, не его. И внушил Кингу отправить внука на материк. Пусть люди Ее Величества гоняются за мальчишкой — а он немного отдохнет от почетного сопровождения Гончих. По крайней мере, их будет меньше.

— Как поживает Валентин? — спросила леди Элизабет, когда Александр вел ее к центру зала.

— Стенает о несправедливости этого мира, давшего ему богатство, а затем отобравшего. Я, само собой, исчадие ада, — позволил выплеснуться раздражению маг.

— Валентин хороший мальчик, — погладила его плечо Королева. — Но слишком слабохарактерный.

Жадный до чужих денег транжира, мог бы сказать Александр, но не стал произносить этого вслух. Леди Элизабет, впрочем, хватило и поверхностной мысли.

— Ты стал прямолинеен и категоричен. Дурное влияние Шона Уилбера?

— Я бы назвал это дружеским влиянием, Ваше Величество.

— Ну раз ты так считаешь, — засмеялась Она, делая знак дирижеру. По залу поплыла мелодия вальса, а по вискам и затылку мага скользнул холодок Королевского внимания. Легкие, похожие на морозные уколы ощущались то справа, то слева, то где-то в подкорке, и улыбка Александра, подсовывавшего Ей правильные воспоминания и рассуждения, медленно превращалась в широкий оскал.

…как часто Она посещала его голову раньше? Внушение он бы заметил даже сквозь метку, защита от чужой воли — база ментализма, но считывание? До встречи с Этансель, подтолкнувшей развитие дара, он не подозревал, что такая ювелирная работа возможна. Этансель… Мысли о ней он старательно гнал, даже проводив Ее Величество к креслу. Не время. Не место. В конце концов, у него есть невеста.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ …которую руки чесались перекинуть через колено и выпороть. Резкая прямота Уилбера и его талант к плетениям выродились в сестре мага в извращенное интриганство, а упорство и настойчивость Шелл поистине заслуживали восхищения — принадлежи они мужчине. Красивая пустоголовая куколка, видевшаяся ему со слов Шона, оказалась расчетливой особой с собственными планами на жизнь, и предложение друга связать семьи и капиталы теряло привлекательность с каждым часом, проведенным в обществе мисс Шелл Уилбер.

О нет, она была идеальной леди — от бантиков туфель до кончиков аккуратно уложенных белокурых волос. Образованная, безукоризненно вежливая, экономная, покладистая с ним и Шоном и уверенно управляющая слугами в доме брата, с одной-единственной милой слабостью в виде коллекции фарфоровых котят, она была бы прекрасной женой, не проглядывай под ее лепестками шипы. Она цеплялась ими за рукава, обвивала, ласково требуя внимания и интересуясь делами, которые он не собирался с ней обсуждать — ни в статусе жены, ни, тем более, невесты.